– Вам рыбу или птицу, у нас на выбор. Вы новенькая?
Милая девочка с курносым носом и смешной рыжей челочкой, выглядывающей из-под плотно повязанной голубой косынки смотрела ласково, чуть улыбаясь. Джемме показалось, что она немного жалеет ее, покачивает головой, и она, нахмурившись буркнула
– Рыбу.
– А то у нас еще молочное можно заказать на обед. Например, творог с медом и йогурт. Не хотите?
Джемма покачала головой, ее отпустило, и она уже спокойнее глянула на девочку, улыбнулась в ответ
– Нет, спасибо. Все-таки рыбу. Если можно.
И тут ее вдруг осенило. Она уже видела такие курносые носики, рыжие волосики, которые шли на той линии, как стандарт. Она тогда еще удивилась, странности этого стандарта, а Рафаэлла, равнодушно подняв малыша из ячейки и покрутив его из стороны в сторону, бросила.
– Заказ такой. И внимательно смотри на веснушки. Они должны быть. Не пропусти пустые носы. Внимательнее.
А Джемма тогда совершила почти преступление. Последняя малышка оказалась без веснушек. Крошечный милый, очень курносый носик был девственно чистым, но экземпляр смотрел на нее такими ясными и такими небесными глазками, чуть блестящими от накипающих слезок, что Джемма выключила планшет с осточертевшим стандартом, поставила плюс на экране, светящимся у ячейки и вышла из лаборатории.
… Джемма была почти уверена, что эта девочка тот самый экземпляр. Потому что взгляд этих небесных глаз не изменился. Он по-прежнему был таким же – сияюще голубым и детским.
– Я Нарейна. Можно Нара. А ваше имя?
Девочка расставляла тарелки и приборы на столе Джеммы, улыбалась и щебетала.
– Впрочем, я уже посмотрела его на вашей карте. Вы Джемма!
И, налив ей стакан апельсинового сока, на секунду зависла над столом
– И знаете… Мне, почему-то кажется, что я вас знаю.
…
Рыба таяла во рту, овощи, которые подали к ней были сказочными – упругими, но нежными, чуть острыми и ароматными. Джемма наслаждалась едой, такой вкусной у них не было никогда. Мороженое тоже оказалось выше всяких похвал, а кофе – просто произведение искусства. Джемма совсем впала в нирвану, расслабилась, этот мир вдруг показался ей уютным и дружелюбным, как будто она жила здесь всегда
– Не помешаю? Я только кофе, долго отнимать ваше время не буду. И я уже знаю, что вы – Джемма!
Джемма вздрогнула. Напротив нее сидел, обхватив чашку не маленькими, сильными ладонями сидел человек. Именно тот – сын. Печальный, усталый и немного потерянный.
Джемма совершенно не знала, как себя вести. Она вцепилась двумя руками в чашку, и, не замечая того, что она жжет руки, потихоньку отхлебывала кофе, вернее даже не пила – клевала. Касалась губами горячей жидкости, опустив глаза, рассматривала там, в непроницаемой ароматной глубине что-то невидимое, и сжимала руки все крепче, стараясь не показать, что они дрожат. А еще она чувствовала, как у нее раздуваются ноздри, трепещут, как у собаки, и это было еще одной задачей – держать лицо. Но ее захлестывал запах Заката. Казалось, что он шел от Эдванса, но, конечно, это только казалось, потому что закат уже пал на поселок, затопив его горячим золотом. Эдванс с легкой тревогой смотрел на ее руки, и Джемма еще сильнее стиснула пальцы и сделала это зря. Потому что чашка выскользнула, прыгнула, как лягушка, выплеснув уже к счастью чуть подостывший кофе прямо ей на грудь.
Вскочили они с Эдвансом одновременно, синхронно, как сиамские близнецы, парень сумел поймать взбесившуюся чашку, и остатки кофе потекли по его светлой рубашке, похожей на балахон. Джемма испугалась до потери сознания, да так, что осела на стул, стараясь справится с чернотой, вдруг застлавшей ей глаза.
