– Он у нас самый сильный в семье! Он наша гордость!
– Понимаю, – снова покивала я головой.
Адептов было много, вот уже появился и Хараевский. Все притихли.
Думала, что новый знакомый уйдет к брату, и я смогу как всегда тихонько весь разбор наблюдать за Джавадом. Но ошиблась. Этот улыбчивый парень лишь пересел лицом к декану, но остался рядом. Более того, он сел между мной и братом, и теперь Джавада за его широкими плечами я рассмотреть не могла.
Декан не стал терять время попусту и, едва поздоровавшись, активировал первый кристалл. Ну что ж, я не удивилась. Последний мой бой, где Зверевскому не повезло, вслед за чем и сам Хараевский схлопотал по лицу, был событием, и то, что его будут разбирать, не вызывало сомнений.
А я только вздохнула – не люблю быть в центре внимания. Тем более такого.
Зиад, сидевший рядом, то и дело поглядывал на меня. Я против воли улавливала эти взгляды, потому что иногда нет-нет, да и косилась в ту сторону, где сидел Джавад. Вот только этот белозубый всё время оказывался на пути моих взглядов. Там, где-то за его спиной, сидел его брат. Вот кого хоть в профиль, хоть издали я хотела видеть. Но чтобы это братское недоразумение ничего о себе не вообразило, пришлось контролировать свой взгляд.
Вот только мой новый знакомый свой интерес не очень-то стремился скрыть. И хоть и косился, но молчал.
Вот и хорошо, вот и умница!
А то я не ручаюсь за себя. Могу ведь среагировать как там, на светящейся проекции…
Когда показ закончился, Хараевский задал привычный вопрос:
– Итак, какие ошибки бойцов вы заметили?
Парни сразу зашумели, наперебой высказываясь, а я сидела, молчала, смотрела в пол. Да, во время этого боя я только и делала, что ошибалась. Вот только Зверевский тоже не был идеальным бойцом.
Но самое главное…
Самое главное для меня – мои нечестные и сплошь ошибочные приемы хоть и были нечестными и ошибочными, но… работали.
Поэтому я не очень-то расстраивалась, слыша критику. Ведь это я припечатала Зверевского, а не наоборот. Да и декану досталось. А между правильностью и эффективностью я всегда выберу эффективность. Это простой, хоть и горький жизненный опыт. И пусть все катятся со своими мнениями куда хотят.
Да и запись боя… Очень, очень приятно такое видеть! Тот момент, когда Хараевский снова получил по лицу, хоть и не в жизни, не на самом деле, снова порадовал меня – я не смогла сдержать улыбки. И даже немного восхитилась собой: мои движения были настолько быстрыми, что смазывались, да и полный удивления взгляд орлиноносого, когда я уже метнулась от него, и краснота на скуле… Это было так приятно, будто кто-то большой и пушистый обнял меня и потерся о щёку!
– Рада… сть моя, ты восхитительна! – услышала я тихий шепот.
Что? Радость? Я повернула голову и с негодованием поняла – этот Зи… как его там? Смотрит на меня как ребенок на леденец. Пришлось добавить во взгляд предупреждение – не лезь, зашибу. Он наткнулся на этот красноречивое выражение моей неприязни, округлил удивленно глаза и вдруг тихо рассмеялся.
– Ты маленькая страшная снежинка!
Что? Снежинка? Это... Это… Это издевательство какое-то!
– И не смотри на меня так влюблённо! – сказал… этот просто не знаю кто!
Сказал и ехидно усмехнулся. Я только рот приоткрыла, чтобы что-нибудь такое ему прошипеть злое-презлое, но он быстрым и ловким движением переместился к брату. А я… Я хлопала глазами и губами – возмущение кипело и клокотало в груди, пытаясь вылиться в слова, да вот только слушатель уже не обращал на меня ни малейшего внимания.
