Потом держащие нос по ветру борзописцы, меняющие убеждения и принципы с легкостью необыкновенной и писавшие о звездной болезни выдающегося тренера (мол, вся рота в ногу идет, один он не в ногу), стали его возвеличивать: «Волейбольный диссидент Платонов не испугал ся чиновников со Старой площади…» Слава брезгливо морщился, читая и слыша о себе подобное. Диссидентом он не был. Ленина чтил и уважал. Кроме всего прочего, он ведь родился 21 января, в день смерти вождя, что дало повод остроязыкому баскетбольному тренеру Владимиру Кондрашину называть его «Лени ным мирового волейбола».
В мире спорта Платонов был и остается самым близким мне человеком, которого я чув ствовал и понимал, как чувствуют и понимают только братьев по духу, людей одной страсти и веры. Мы дружили с ним тридцать лет, с того дня, когда он впервые пришел ко мне на Литейный, в редакцию журнала «Аврора», мы проговорили пять часов и условились, что через месяц я приеду в подмос ковный Новогорск, в учебно-тренировочный центр сборных команд СССР, собирать материал для документальной повести и фильма «Уравнение с шестью известными» – о мужской сборной Со ветского Союза,
которую доверили возглавить недавно вернувшемуся из Кувейта наставнику ленинградского «Автомобилиста» тридцативосьмилетнему Вячеславу Платонову.
Мне польстило, что Платонов помнит мои репортажи в «Советском спорте», хотя, по его словам, он пережил немало неприятных минут, когда я поставил его в пример всем остальным и тем самым противопоставил одного игрока – команде, что неверно в принципе. В той нашей лет ней, авроровской, беседе, записанной мной на магнитофон, содержалась, как я теперь пони маю, программа Платонова по возвращению Советскому Союзу командной высоты в мировом волейболе, выстраданные им, игроком и тренером (к тридцати восьми его тренерский стаж ис числялся двадцатью годами: он играл и параллельно тренировал) мысли об игре.
«В игре – волейболе, футболе, баскетболе, хоккее, гандболе – один игрок не в состоянии вытащить за волосы тонущую команду. Волей бол в этом плане наиболее показателен. Это игра не просто командная – артельная. Здесь, как нигде, непреложно правило: “Сам погибай, а товарища выручай”. “Я” в моих командах всегда была и будет последней буквой алфавита. Команда – это всегда “мы”. Мы – команда. Вот вы спрашиваете, с чего я начну, придя в сборную страны, где собраны лучшие, сильнейшие, на мой взгляд, в своих амплуа игроки мирового волейбола – Савин, Зайцев, Лоор, Селиванов, Чернышев, Дорохов… Все думают, я буду менять игроков. Как бы не так, я буду менять не игроков – игру. Если лучшая по подбору мастеров национальная команда проигрывает в фи нале Олимпийских игр в Монреале великолепной, но уступающей нам по подбору, классу, выучке игроков сборной Польши, значит, дело не в игроках, а в игре, в том, как она поставлена, в том, на что делает ставку тренер. Прежний старший тренер Юрий Чесноков во главу угла ставил силу, говоря: “Дайте мне двух сильнейших угловых нападающих, и я обыграю всех на свете!” И что? У него было два могучих “угла” (так на волейбольном жаргоне называют игрока, атакующего с высоких передач на краю сетки. – А. С.) – Ефим Чулак и Владимир Чернышев, но полякам, действующим на площадке более хитро, изобретательно, такти чески разнообразно, мы все же уступили. Хоть и говорят, что против лома нет приема, я всегда прошу эту мудрость договаривать до конца: “Против лома нет приема, окромя другого лома”… Нет, не силой-ломом надо переламывать и перемалывать вражью силу, а умом и ловко стью, тактической сметкой.
