Хохот был безудержным и ненормальным. Словно в него выплеснулось всё страшное напряжение, что сжимало душу.
Настя заливалась смехом, схватившись за живот, и никак не могла остановиться, а по щекам у неё ручьём бежали слёзы.
Снаружи ущелье по-прежнему сотрясалось от раскатов грома, и стены пещеры освещали далёкие белёсые отсветы.
***
4. 3 Пепел
– Страшно?
Голос долетел откуда-то сверху, из сомкнутых над головой, плотных, как крыша, тёмных крон. И рассыпался по лесу многоголосым эхом.
Зловещий шёпот, серебристый перезвон смеха, шорох листвы, дыхание несуществующего ветра – сразу и не поймёшь, что это было.
Прошелестело угрожающе сразу со всех сторон, вторя насмешливому вопросу.
Страшно… Страшно… Страшно… Ш-ш-ш-ш-ш…
– Не стреляй! Прошу!
Наир затравленно вглядывался в переплетение могучих ветвей – тщетно, лес надёжно укрывал невидимого лучника.
– Боиш-ш-шься, смертный?
– Не стреляй! Я не враг тебе. И я… не смертный, – почему-то это показалось очень важным. Лэгиарн осторожно привстал, готовый в любую секунду вновь броситься под прикрытие оврага. Он медленно выпрямился, осторожно убрал за ухо золотистые пряди. – Я из Свободного Народа. Видишь?
Хрустальный колокольчик смеха снова прозвенел под лесными сводами.
– Вижу. Всё вижу. Поэтому ты ещё жив, «сын леса». Я нарочно. Разве я могла принять тебя за человека? Я хорошо вижу. Даже вижу, какого цвета твои красивые глаза, весенний мальчик. Такой светлый и солнечный! А вот ты меня не видишь... Так почему ты говоришь, что не враг мне?
– Я не знаю, кто ты, но я желаю тебе только добра. И, надеюсь, ты тоже. Ничего плохого я не сделал…
– Ты пришёл в мой лес. Этого достаточно. Я стерегу границы. Каждый, кто их переступил – умирает.
– А я? – Наир против воли огляделся. – Я их уже пересёк?
Смех зазвенел в вышине. Весёлый, юный, девичий смех. С жуткими угрозами он как-то не вязался.
– А ты забавный… Что же мне делать с тобой? Эх, надо было сразу убить!
– Нет, выслушай меня! Прошу!
– Выслушать? – удивилась крона дерева. – Ты говоришь – я слушаю. Разве нет?
– Непросто говорить с пустотой. Я бы хотел видеть, к кому обращаюсь…
Лэгиарн отчаянно пытался разгадать, кому принадлежит этот насмешливый голос.
– Зачем? О, как ты смешон! Называете себя Свободным Народом. Но разве вы свободны? Вы давно уже живёте по законам смертных, а не по закону леса. Духов увидеть нельзя. Разве ты не знал, мальчик? Нам не нужны тела. Мы – лес, мы – ветер, мы – жизнь. Мы всюду. И нигде.
– Однако стрела твоя была вполне… – Наир оглянулся на огромный пень позади. – Мне повезло, что ты промахнулась.
– Промахнулась? – смех прозвенел ещё громче. – Ты очень забавный! Мои стрелы всегда бьют в цель. Я могла бы попасть тебе в глаз. Но мне жаль портить такую красоту – глаза, как первая зелень в лучах солнца, как самые юные нежные листья. Я таких никогда прежде не видела. Жаль, что я должна убить тебя, мальчик по имени Весна!
У Наира на сердце похолодело от этих слов. Похоже, невидимка не рисовалась – она действительно видела его очень хорошо, а значит, и мишенью лэгиарн был отличной. Тут его мысли зацепились за её последние слова.
– Постой! Откуда ты имя моё знаешь?
– Имя? Я не знаю.
– Но ты сама сейчас сказала… Меня зовут Наир. На языке Древних это значит…
– Весна, – нежно выдохнула листва над головой лэгиарна. – Видишь, глаза никогда не лгут! У тебя в душе весенний свет. Ах, Наир, зачем ты пришёл сюда? Мне так жаль тебя убивать. Но я не могу иначе. Я защищаю этот лес. Таков закон моего народа. Ты – чужак. А каждый чужак – это враг. Враг должен быть мёртв.
