Мурад хотел выслужиться перед отцом и прогнал меня из гостиной, где собралась вся семья. Будь мы наедине, он бы ударил меня за непокорность воле отца или еще чего хуже – схватился бы за ремень, принявшись воспитывать сестру.
Меня перекосило от горечи, ведь и мама поддержала их. Мурада и отца. Она подошла ко мне и повторила слова своего сына:
– Все решено, дочка. Слишком поздно. Поднимайся к себе и не выходи сегодня из комнаты. Ты же видишь, отец не в настроении.
Я обвела взглядом всех троих.
И, развернувшись на сто восемьдесят, я побежала вверх по лестнице. Ненавижу!..
Лучше бы у них родились одни мальчики.
И не было бы мне мученья!
На утро я была подавленной и обмякшей. Со мной делали, что хотели, и я не противилась – зачем? Басмановы в пути, охрана дома усилена и предупреждена, а сам дом начищен до блеска. Я даже проверяла, могу ли я выйти за пределы дома.
Не могу.
– Извините, София Эминовна, у нас приказ не выпускать вас за пределы двора. Для прогулки пройдите, пожалуйста, в сад.
Я не пошла в сад. Вернулась домой, пытаясь согреть собственное сердце. В нем был холод, я чувствовала себя пленницей. В СМИ такого, конечно, не напишут. Заголовки пестрят о масштабе события и о слиянии двух влиятельных династий.
А я не хотела этого слияния.
И только ночи с Эмилем, те дни свободы согревали тело и душу. Я бы снова хотела встать на сноуборд, и чтобы вечером Эмиль снимал с меня носки и ругался матом от того, как сильно я замерзла.
– Ты невероятно красива! – воскликнула мама, увидев меня с макияжем. – Ты понравишься Руслану, вот увидишь.
– А что дальше, мам? – равнодушно спросила я.
Мама будто не услышала меня. Она нацепила на себя счастливую улыбку, но я видела, что за ней кроется обычная безысходность. Она смирилась, я так не умею.
Поэтому я сбежала неделю назад.
С Эмилем в одной кровати лежала поэтому. От поцелуев его таяла, хотя так и не успела понять их сладости.
После макияжа мама помогла надеть мне белое хлопковое платье. Сидело оно очень нежно и минималистично, если не знать его ценник. Папа не скупился и купил дочке самое лучшее платье, самые дорогие украшения.
Повернув меня к зеркалу, мне вставили в уши серьги-капельки, на шею надели тонкую нежную цепочку и браслет защелкнули за запястье.
Приготовления были завершены.
Мама взяла меня за руку, повела в гостиную. Здесь все состоится. Здесь я впервые увижу того, кому меня продали двадцать лет назад.
– Я так и не поняла, мне кольцо сегодня надевать будут или просто поглазеть придут? – сухо уточнила я.
– София! – воскликнула мама. – Что за сленг?
– Я же игрушка. Сленг соответствующий, – бросила холодно.
Маму перекосило от моих слов. Она одернула от меня руки и отошла на пару шагов.
– Детка, сегодня приедет много людей. Пожалуйста, веди себя хорошо, иначе отец придет в гнев. Кольцо сегодня надевать не будут. Настоящая помолвка состоится через несколько дней.
– Мам…
– Мне очень жаль, София. Мне тоже больно, но… в конце концов, у вас в любом случае все начнется лучше, чем у нас с отцом.
Мама ушла собираться, ничего не объясняя.
Папа надел костюм и все это время ходил с недовольным лицом. Он ненавидит Басмановых – это чувствуется сразу. Его заставили продать дочь, чтобы сохранить власть, и… он согласился.
Мне было его не жаль.
Братья тоже выглядели хорошо. Эльман был настоящем красавцем, он поддерживающе обнял меня, и я успокоилась.
