– У меня была еще одна сумка, но я поймала попутку, и водитель почти сразу начал ко мне приставать. Я выбежала из машины, а он уехал с моими вещами.
Я шумно сглотнула.
При слове «приставать» глаза Эмиля потемнели пуще прежнего. Что это значило? Мамочка.
– Что за тачка? Ты помнишь номера того урода?
Голос Эмиля звучал равнодушно, что полностью шло вразрез с его взглядом.
Мне был знаком этот взгляд.
Моим родителям приходилось посещать деловые мероприятия, и папа часто злился, когда к маме прикасались другие мужчины или приглашали ее на танец.
Ей он ничего не высказывал и не бил.
Папа делал это с другими. Со временем все его партнеры поняли, что женщина Эмина Шаха – табу.
Мой отец был страшным человеком. Что будет, если он узнает об Эмиле?
– Я не помню ни машину, ни номер.
На самом деле я все помнила. Но умолчала во благо тому водителю. Если Эмиль такой же, как мой отец, то становилось страшно.
– В следующий раз запоминай. Хотя он и не повторится.
Я осторожно кивнула, не придавая значения этим словам. Эмиль, конечно же, не может знать этого наверняка, ведь после выходных наши пути с ним разойдутся.
Я оглянулась: это была гостиная. Чуть в стороне располагалась кухонная зона в скандинавском стиле и еще две неизвестных двери.
Эмиль поставил наши сумки на диван и подошел ко мне. Я инстинктивно прижалась к окну. Воспоминания об отце заставили провести параллель между ним и Эмилем.
– Ты боишься меня, София? – догадался Эмиль.
От него пахло сигаретами и силой. А еще он был выше меня. Чтобы посмотреть Эмилю в глаза, мне пришлось задрать голову.
Я не отвечала. Но и не дышала тоже.
К счастью, Эмилю позвонили, нарушив затянувшееся молчание.
– Я должен ответить. Можешь изучить свою комнату, она за дверью справа. Потом пойдем завтракать.
Своя комната?
Слава богу! Я осторожно выдохнула и сразу направилась туда, но перед этим услышала жесткий голос Эмиля:
– Я же сказал: мне нет дела до ваших традиций и всей этой семейки.
Эмиль был раздражен.
– Я подумаю, но не обещаю.
В моей комнате было уютно. Здесь же была ванная комната и гардеробная. Все, к чему я привыкла дома в Волгограде, хотя на самом деле если выбирать между роскошью и добрым отцом я бы предпочла второе.
Я прислонила руку к щеке и потерла ее.
Все будет хорошо, София.
Чего бы ни потребовал Эмиль взамен за мое спасение, это будет не так плохо по сравнению с отцовской яростью. Наверное.
Пока Эмиля не было, я успела принять душ. Под струями воды было тепло и безопасно. Еще и тюбики здесь стояли с чем-то очень вкусно пахнущим. Я щедро выдавила жидкость на руку и нанесла на тело, потом шампунем вымыла волосы.
Надеть пришлось прежние вещи – бордовая водолазка и джинсы, последние так понравились Эмилю.
Я сделала это вовремя. До того, как в комнату постучали.
– Ты готова?
– Я… почти, – ответила смущенно.
Волосы были еще мокрыми. Наверняка в номере был фен, но я не решилась выйти из комнаты после душа.
Оглядев мой мокрый вид, через несколько минут Эмиль возвращается с феном в руках.
– Больше так не делай. С мокрой головой нельзя выходить из номера. Суши тщательнее.
– Я виновата. Прости.
Эмиль внимательно оглядел меня.
– Не извиняйся, принцесса. Я не хочу, чтобы ты заболела. Иначе придется провести все выходные в кровати.
И вот опять.
Мои щеки пылают, а Эмиль открыто ухмыляется. Двусмысленные фразы плохо на меня влияют.
– Ты сексуально краснеешь, София.
