– Ненавижу, – прошептала онемевшей губой.
Я спрятала лицо за кулаками. Дом просыпался, я должна была привести себя в порядок. Мураду было плевать, как я скрою следы его удара.
Я достала телефон и по памяти набрала цифры.
Он ответил сразу.
– Эмиль слушает.
– Забудь дорогу ко мне.
– София, – он тяжело выдохнул.
Мой голос дрожал, а в его – я почувствовала улыбку. Я сжала руки в кулаки.
– Забудь мое имя и больше никогда не называй его!
Вообще-то я так много хотела ему сказать, но от боли на лице резко разревелась. И бросила трубку…
26. Глава 26
Начало года принесло журналистам много инфоповодов.
Заголовки так и пестрели: «Седьмого января состоится торжество по случаю обручения Софии Шах и Руслана Басманова…», и еще много грязи относительно того, что он является моим четвероюродным братом.
Но в сделках до родства дела нет. Главное, что не двоюродные и что выгодно получается.
Я провела весь вчерашний день в спальне, даже Свету не звала, чтобы она не принялась раздавать советы. Я никуда не выходила – просто незачем. Платье для меня уже пошили, разгладили и повесили на ручку шкафа в виде капли, туфли стояли аккурат под платье.
Нижняя губа заживала медленно и ныла до сих пор. Больно было умываться, больно чистить зубы. Я не знала, как я выйду с таким лицом, и в голову все чаще лезла отчаянная мысль: возможно, выйти замуж за Руслана Басманова было не так ужасно, как оставаться в одном доме с Мурадом.
На утро судного дня мама тихо вошла ко мне в комнату. Замок я вчера починила – просто привела в надлежащий вид, но функция защиты как таковая пропала.
– София, доброе утро…
– Не уверена.
– Детка, улыбайся сегодня хотя бы немного. Все же будут смотреть на тебя, фотографировать, поздравлять…
– Не хочу улыбаться, мам. Я еще посплю, разбуди меня позже.
Я спрятала лицо в подушку, но спать не хотелось.
Хотелось умереть.
И чтобы мама не увидела разбитую губу.
– Дочка, гости скоро приедут. Что ты там прячешься?
– Я успею. Выйди, мам. Пожалуйста, – пробубнила я в подушку.
Когда мама ушла, я побежала в ванную. Очень долго чистила зубы – фактически через слезы, затем умылась и нанесла яркую помаду на губы. Выглядело уже лучше. Да, правая сторона немного опухла, но в целом на моих губах это не выглядело особенно. Совсем.
Эмиля рядом не было, и целовать меня никто не повадится. Никто не узнает о жестокости Мурада.
В доме с утра уже было много людей. Обслуживающий персонал был везде: на кухне, по дому, на территории. Во дворе снова чистили снег, чтобы могло приехать много машин.
Я позавтракала в одиночестве, равнодушно смотря на мамины хлопоты по приготовлениям. Чуть позже явились и по мою душу – стилист и портная и еще много незнакомых людей.
– Можете делать что угодно, но губы не стирайте, – приказала я, когда меня усадили перед моим туалетным столиком.
– Ну, хорошо… – затруднение отразилось на ее лице. – Как скажете.
– И накрасьте глаза поярче. Чтобы губы не бросались в глаза.
Девушка кивнула и принялась раскладывать чемоданчик с косметикой. Кажется, ее звали Викой. Она уже собирала меня ко вторничному знакомству, поэтому смело попыталась завязать непринужденный диалог. Вышло плохо. Совсем никак.
– Вы не выглядите счастливой… – заметила Вика.
– Богатство и роскошь – не всегда равно счастье.
Вика не поверила мне. Этой девушке приходится красить с утра до ночи, чтобы жить достойно. Я уверена: она хорошо зарабатывает и может ни в чем себе не отказывать, но в силу профессии она также портит себе спину, глаза, желудок и сон.
