Ефим Славский. Атомный главком - страница 6

Дмитриевка в Макеевке. С открытки начала ХХ в.

[Из открытых источников]

В августе 1892 года в Юзовке и соседней Макеевке вспыхнул знаменитый «холерный бунт». Усмирять разбушевавшихся горнорабочих пришлось казакам и войскам.

Рабочий день на шахтах длился 12 часов, но в 1898 году, после стачки юзовских шахтеров, он был сокращен до десяти с половиной. Стачки были не редки. В начале века сюда активно проникали революционные пропагандисты, а кроме того, на Донбасс перебирались квалифицированные рабочие из старых промышленных центров России: Москвы, Петербурга, Сормова, Тулы, уволенные за «смутьянство». Донбассу опытных рабочих рук катастрофически не хватало, поэтому дирекция часто закрывала глаза на «неблагонадежность».

Первая русская революция 1905 также прокатилась волной забастовок и волнений по Донбассу и самой Макеевке. Об этих событиях судачили повсюду: на базарах, в трактирах, по домам. И хотя рос Ефим Славский как типичный сельский паренек, именно они в скором будущем определят его судьбу.

Если въезжать в Макеевку из Харцызска, центр ее оказывается за глубокой балкой, на дне которой небольшой прудик, гордо именуемый «Макеевским морем». Мутная река Грузская, речка Кривой Торец, балка Свинячья… Нынешнюю панораму составляет нагромождение рукотворных гор, лес заводских труб, огромный террикон шахты Глубокая: пузатые градирни, гигантские отвалы кокса и шлака, убегающие вдаль столбы высоковольтки. А в начале прошлого века здесь простирались лишь степи, холмы да яруги.

На окраине Макееевки, представлявшей собой типичное малороссийское село, жила семья отставного солдата Павла Славского, женатого на крестьянке Евдокии Петровне. Жила не богато, но и не бедно, пока не умер отец, справно трудившийся на своем наделе, выделенном ему по окончании службы.

Все еврейские энциклопедии, а вслед за ними и Википедия дружно записывают его в выкресты, то есть крещеные евреи, называя не Павлом, а Фавелом. Однако ни сам Ефим Павлович и никто из его родственником про «еврейство» отца никогда не говорил. Учитывая прямоту характера нашего героя, вряд ли он стал бы скрывать национальность отца – скорее нет-нет да и вспоминал бы с шутливой гордостью.

Мать будущего министра обычно называют русской, иногда добавляя «казачкой». Сам же Ефим Павлович уже на излете своей жизни рассказывал о родителях по-иному.

«Родился я в 1898 г. в семье крестьян-украинцев Павла и Евдокии Славских, на Украине, в области Войска Донского. Семья у нас была немалая. В глинобитной хате вместе с дедом Янушем и бабушкой Параской кроме отца с матерью дружно жили еще трое сыновей со своими семьями. Едва мне исполнилось пять лет, умер от воспаления легких отец. На руках у матери нас осталось трое: я, брат Федор и сестра Марфа – оба младше меня», – вспоминал на пенсии Ефим Павлович под запись директору мемориального Дома-музея И.В. Курчатова Раисе Васильевне Кузнецовой [85. С.12].

Здесь, правда, стоит внести коррективу в поздние воспоминания нашего героя. Никакой «Украины» в составе Российской империи как административной единицы не существовало. Да и «украинцами» тогда мало кто себя называл. Однако возникновение Украины – сперва гетманской, а затем советской – «заслонило» для Славского этот исторический факт как малозначащий. Сам себя он всегда считал именно украинцем, иной раз именовал даже «хохлом», любил украинские песни и кушанья. Хотя, разумеется, никогда не противопоставлял все это русскому – любой национализм был ему чужд. А если обратился бы к генеалогии, то наверняка нашел бы предков на западной, правобережной, части Малороссии. Ведь имя его деда Януш – польского происхождения.