Египетский фокстрот. Часть 2. Царь Египта - страница 3
Ещё несколько дней ушло на то, чтобы превратить городские постройки в руины. Для 30-тысячного египетского войска, пусть и значительно поредевшего за время боевых действий, задача оказалась вполне по силам, ибо местные строения были сложены из высушенных на солнце глиняных кирпичей, обмазанных снаружи смесью речного ила и глины. Кирпичные стены домов рассыпались от первого же удара массивного бревна, подвешенного на треногу.
А вот со стеной, окружающей город, пришлось повозиться. Впрочем, ломать – не строить. Блоки из светло-жёлтого песчаника, сталкиваемые группами воинов, летели вниз один за другим. Прочие воины, размахивая кувалдами и клиньями, довершали дело, разваливая блоки на мелкие фрагменты.
В момент снятия армии с места и отправки в обратный путь Кадеш представлял собой обширную возвышенность, усыпанную разновеликими обломками камней и глиняных кирпичей. В центре апокалипсического пейзажа осталась нетронутой лишь стена, ранее являвшаяся частью двухэтажного дворца правителя Кадеша. В назидание аборигенам на ней был выбит рельеф, изображающий Сета – Бога разрушения и смерти. Голова трубкозуба с торчащими вверх ушами была подведена красной охрой. Что и говорить, возвышаясь над руинами бывшего города, грозный Сет внушал ужас.
«Отныне это место проклято», – смысл изображения был понятен и без слов.
Ничего не поделаешь: хронически-непокорные города ровняют с землёй, ибо продолжение их существования приводит к возрождению из пепла, давая старт очередным циклам кровопролития.
И вот уже нескончаемые караваны рабов, скота, зерна и прочей добычи потянулись в Египет.
Военные суда, узкие и быстроходные, вперемешку с судами обеспечения – все, до отказа гружённые слитками металлов, предметами искусства, амфорами с вином и оливковым маслом, стволами ливанских кедров медленно пробирались против течения. Отчаянно маневриуя, они, то опасно приближались к одному из берегов, то резко выворачивая обратно.
Путь от морского побережья до столичных Фив, длиной 700 километров, ничуть не напоминал лёгкую прогулку. Однако благополучное окончание военного похода придавало силы командам гребцов.
«Мы остались в живых. Мы увидим свои семьи. Нам будут оказаны великие почести», – эти мысли поддерживали моральный дух усталых воинов.
Глава 3.
Праздник в Мемфисе.
Прибытие в Мемфис фараона с наследником случилось на второй день возвращения основных сил египетского войска.
Огромный, 40-метровой длины и тридцати пар вёсел царский корабль, сверкающий в солнечных лучах полировкой золотого покрытия высокой, в виде раскрывшегося цветка папируса, носовой части, плавно причалил к правому берегу Нила. В сопровождении отборных стражников правители государства, отец и сын, сошли на сушу. Нетерпеливо, имея самое каменное выражение на лицах, они выслушали пафосную речь «во здравие» от номарха Хураима, после чего проследовали в его резиденцию на отдых.
Вечернее солнце, начавшее скатываться к закатному краю небосклона, уже растеряло былую полуденную силу, начав приобретать красноватый оттенок. Постепенно исчезло и колышущееся марево разогретого воздуха, исходящее от обрывистых склонов горы Мукаттам, чьи очертания виднелись далеко за строениями древней столицы Египта. Казалось, что сама природа благоволит к отвлечению от дел мирских, даруя местным жителям редкую возможность расслабиться.
Всеобщее ликование, начавшееся в районе причала, плавно переросло в грандиозное торжество – шумное, освещаемое сотнями факелов и уличных светильников. В качестве угощения народу были выданы хранящиеся в государственном резерве запасы зерна, вина и пива. Величайшее одобрение Тутмосом III начала народных гуляний, выразилось в лёгком кивке царственной головы и требовательном взгляде, направленном в сторону номарха.