Читать онлайн Алексей Корешин - Египетский фокстрот. Часть 1. Избранник храма Тота

К читателю

С первого взгляда может показаться, что лежащая перед Вами книга рассказывает о захватывающих приключениях современника в двух мирах, разделённых бездной тысячелетий.

Что ж… впечатление правильное.

В динамично развивающемся сюжете соседствуют криминал и политика, коварство и любовь, боевые схватки и древние сокровища. Первый план повествования можно описать начальной фразой из «Анны Карениной»: «Всё смешалось в доме Облонских».

Однако на фоне игры слов и озвучивания жизненных истин присутствует и второй план, относящийся к качественной оценке нескончаемой войны добра со злом.

Крошка сын

к отцу пришел,

и спросила кроха:

– Что такое

хорошо

и что такое

плохо? (В. Маяковский)

Канва настоящего произведения содержит прикладную суть, о которой никогда не следует забывать.

С известной долей скромности автор сообщает, что в книгу заложен и план третьего порядка, практически не видимый читателю и неосязаемый им, относящийся к духовным основам человеческой морали.

«У всего есть своя причина, всё имеет свой результат», – так звучит формулировка «Закона причины и следствия». Для автора исследование «мира причин» имеет безусловный приоритет над логически бессмысленным (да и бесперспективным) копанием в «мире последствий».

Подача материала, построенного в форме «русской матрёшки», изначально не планировалась: это случилось помимо авторской воли. Похоже способность видеть невидимое приходит с возрастом. После перехода юношеского максимализма в более зрелую стадию доминирующие цвета жизненного восприятия начинают самопроизвольно распадаться на оттенковые спектры, оставляя в монохромном состоянии лишь понимание людских грехов. Тщеславие, алчность, зависть и прочие страсти (греховные зависимости), существующие вне временных рамок, традиционно окрашены в траурно-чёрные тона, символизирующие неминуемую гибель души.

В качестве самокритики автор сообщает, что результат его трудов никак не подходит для семейного чтения, поскольку встречающиеся в тексте двусмысленные выражения, жаргонизмы и лексика с многоточиями портят классический литературный пейзаж, услаждающий взор добропорядочного читателя. Порой развитие сюжетной линии комментируется весьма свободным образом, навроде известного английского фразеологизма «I think of you and your mom» – «Я имею в виду тебя и твою мать».

Ну да…

Авторский стиль весьма своеобразен, однако он никоим образом не нарушает существующих этических норм. А раз так, то… – suum cuique (лат. – «каждому своё»).

Засим откланиваюсь.

Удачи Вам!

Алексей Корешин

Часть 1. Избранник храма Тота

Сказка ложь, да в ней намек…

А.С.Пушкин

Финальная глава I части книги, волей автора положенная в её начало.

Место и время действия: Древний Египет, 1439 год до нашей эры.

Вечерний сумрак окутал речную долину, поглощая в лёгкой туманной дымке глиняные строения на берегу Нила, ослабляя свечение, и так не яркое, исходящее из окон зажиточных домов и уличных очагов бедняцких кварталов. Безветренная ночь прохладной тенью легла на древний Мемфис, Великие Пирамиды и их молчаливого охранника Сфинкса, оставляя наедине с вечностью. Лишь звёздное небо великолепным светящимся куполом озаряло монументальные строения храма Тота, виднеющиеся в шаговой близости от священной реки.

На склоне пологого утёса, уходящего основанием вглубь потока тёмной воды, тесно сблизившись, сидели мужчина и женщина. Упитанный щенок с непропорционально большой головой, растянувшийся у их ног, усердно грыз подсунутую палку, ухватив её широкими лапами, порой повизгивая и сердясь на неподатливость древесины.

Музыка.

Она медлительным ручейком растекалась из установленных неподалёку портативных колонок.

Музыка.

Величественная и завораживающая.

Торжественный рояль в сопровождении скрипок неторопливо солировал в звучащей мелодии, а голос Михаила Шуфутинского озвучивал боль и надежду, радость и грусть, цепляя за самые тонкие струны души.

О чём-то дальнем, неземном,

О чём-то близком и родном,

Сгорая плачут свечи,

Сгорая плачут свечи.

Мужчина прижимал к себе хрупкое женское тело, порой подрагивающее, словно прорывающийся сквозь тлеющие угли огнонь. Рука женщины лежала на руке возлюбленного, глаза же, не отрываясь, смотрели в небеса.

Серп Луны, окружённый серебристым ореолом, повис над горизонтом, завалившись набок и став похожим на изящную речную лодку, целиком сотканную из молочно-белых лучей отражённого света. У подножия утёса текли воды реки, существующей в трёх измерениях: «была-есть-будет». Незыблемое великолепие подлунного мира мягко убаюкивало близких людей. В этот момент слова не имели значения, полностью перейдя в феерическое ощущение наступившего счастья.

Рука в руке, душа в душе…

– Мы пройдём этот путь вместе, – почти шёпотом произнёс мужчина.

Взгляд широко раскрытых глаз супруги, глубокий и задумчивый, наполненный отблесками звёзд, пересёкся с взглядом мужа. Прижавшись к любимому всем телом, женщина вдруг прильнула щекой к его груди. Мужские руки, в ответ, лишь крепче обняли бесценное существо, дарованное капризной Судьбой.

– Я нашёл своё сокровище, и Боги одобрили наш союз.

Слова неторопливой песни продолжали нестись вдаль под вечным небом Египта.

А свечи плачут за людей,

То тише плачут, то сильней,

И позабыть волшебных дней

Они не могут, свечи…

Мужчина и женщина молча смотрели на далёкие светила, голубоватым бисером рассыпанные по чёрному небосводу. Каждый думал о чём-то своём, совучном трепетному чувству нежности. Усиливаясь многократно, потоки их мыслей объединялись, превращаясь в один, знаменуя слияние двух начал в вечном союзе, вновь и вновь утверждая безграничную любовь в качестве духовной основы мироздания, заложенной Всевышним в фундамент бытия.

Подобно вихрю, ощущения влюблённых кружилась над землёй в нескончаемом танце, неумолимо возносясь в прозрачную высь и далее, в миры высшего порядка, туда, где вечная весна наполнена ароматом цветущих яблонь, а с ласкового неба льётся едва слышимый перебор арф, непорочно-чистый, словно свет в глазах ангелов.

Глава 1.

Наше время. Россия.

Уральский город медленно отходил ото сна.

В сумерках позднего ноябрьского утра постепенно нарастало движение автомобилей, общественного транспорта и пешеходов. Улицы наполнялись звуками открывающихся и захлапывающихся дверей, недовольными криками детсадовцев, разбуженных ни свет ни заря, гавканьем собак и пронзительным карканьем вороньей стаи, поднявшейся в небо с первыми проблесками рассвета.

Сами же люди, все как один с неприветливыми выражениями на лицах, толком ещё не проснувшиеся, совершали ежедневный путь: одни в сторону работы, другие в поликлинику, третьи на учёбу… мало ли неотложных дел у жителей крупного города?

В это самое время Миша Чернов тщетно пытался уснуть, вернувшись с ночного дежурства на ТЭЦ.

«Кому понадобилось в девять утра сверлить стену? – вздрагивая, словно от внезапно прорезавшейся зубной боли, злобно думал он, морщась от далёкого визга дрели. – Ни совести, ни уважения к соседям».

Дребезжащий звук действовал на нервы.

В его, родной с детства «хрущёбе», волновые колебания распространялись без затухания, игнорируя перекрытия и этажи, порой заставляя сомневаться в фундаментальных законах физики и вызывая в сознании решительный протест. Нетерпеливый скулёж собак, рвущихся на прогулку, шум смываемых унитазов, перекрикивания соседей, синхронно собирающихся на работу, но находящихся в разных концах квартиры – всё это являлось реальностью пятиэтажки, построенной абы как, командой строителей, наполовину разбавленной учащимися профильного ПТУ, да ещё в эпоху развитого социализма.

Миша потёр пальцами виски и, ухватив подушку с «женской» половины супружеского ложа, плотно пристроил её себе на голову. Однако ранее поселившаяся в затылке боль уже не сидела тихонько где-то внутри, а, вырвавшись на волю, взгромоздилась сверху. Налившись свинцом, она начала методично вгрызаться в мозг. Сон потерял актуальность.

«В сорокатрёхлетнем возрасте организм уже не тот, что в молодости, и человек должен подстраиваться под биоритмы, иначе ему сильно не повезёт. Военные, пожарные, таксисты, охранники – это, в основном, граждане мужского пола, статистически демонстрирующие раннюю смертность. Да и я, собственно, такой же чудик, нашёл себе тёплое… хм-м-м… во всех отношениях, место работы. В момент, когда устраивался инженером на ТЭЦ, я предполагал сытую спокойную жизнь, омрачаемую лишь несусветной жарой в котельном зале, в целом, вполне сносную. Однако ночные смены оставляют после себя мучительную головную боль, ведущую к деградации организма и превращающую его в разбитое корыто», – грустно подумал Миша.

Маленьким плюсиком было лишь то, что за работу «в ночь» неплохо доплачивали, пополняя семейный бюджет.

«Вернее мой личный бюджет, – в голове немедленно возник образ супруги. – Ольге сколько ни дай – всё будет мало. Моя жена напоминает иллюзиониста. Такое ощущение, что материальные средства, лишь мимолётно коснувшись её рук, теряют своё физическое воплощение, превращаясь в тающую дымку миража. Она умудряется тратить даже то, чего нет в природе. Кто бы мог подумать, что Ольга тайком купит себе кроссовер «KIA Sportage» в кредит, пусть и приуроченный к собственному Дню Рождения? Удивила так удивила, и добавить нечего. Люди, берущие деньги в долг под проценты, причём не по форс-мажорным обстоятельствам, а лишь для реализации личных хотелок – это явление, необъяснимое с точки зрения логики».

Не то, чтобы Миша не любил свою жену… – она была стройна и привлекательна. Внешность спутницы жизни практически не изменилась с тех далёких дней, когда они познакомились.

Глава 2.

Из воспоминаний.

Порой Миша вспоминал годы юности.

Они познакомились в школьные годы, когда летними тёплыми вечерами ребята из Мишиного двора собиралась под старыми липами рядом с домом, проводя свободное время на лавочках под звуки гитар и папиросный дым. Симпатичная загорелая девочка с выгоревшими на солнце волосами, принявшими пепельный оттенок, очень приглянулась Мише.

Волос распущенная прядь

На плечи тёмные спустилась.

Строки Александра Блока, казалось, были написаны именно про неё.

Ольга была видной девочкой, но, одновременно, недотрогой – такой, какой и положено быть девочке в 17-ти летнем возрасте. Стройные ноги, прямая осанка, небольшая грудь, синие озёра глаз… – всё это магнитом притягивало внимание мальчиков. Окна её квартиры выходили во двор, и родители всегда знали, что дочь находится рядом. Только крикни, выйдет из-под деревьев в окружении друзей, махнув рукой маме, «иду-иду», чтобы не волновалась.

Миша мечтал…

И чем гуще были августовские сумерки, тем чаще его взгляд задерживался на Ольге. Он подсаживался ближе, ещё ближе, не пропуская ни одного дня, ожидая появления своей принцессы задолго до общего сбора.

И вот однажды…

Поздний вечер. Друзья разошлись по домам.

– Давай прогуляемся перед сном, – нерешительно предложил Миша.

– Только без глупостей… – тыльная сторона ладони девушки благосклонно коснулась его руки.

Никого. Ни автомобилей, ни пешеходов.

Лишь призрачный лунный свет, серебрящий окружающий мир бликами оконных стёкол, сопровождал неспешную прогулку юной парочки. В полной тишине слова становились вязкими и ненужными, а они шли и шли, молча наслаждались безмятежностью августовского вечера.