«Выходит, что при всей совокупности внешних отличий Михаил является копией меня самого?».
«Именно так».
Внутренний диалог был прерван неожиданным появлением личного порученца фараона. Отозвав Сатхуба в сторону, тот шёпотом поинтересовался.
– Фараон интересуется заморским купцом. Где он сейчас находится?
– В торговой фактории возле храма Тота.
– Завтра ожидайте высочайшего визита.
Стоя в отдалении, Сатхуб видел, как его слова были немедленно переданы царю Египта.
Фараон поднялся со своего места:
– Эй, слуги, налейте гостям ещё вина! Выпьем за победу, выпьем за победителей!
Он поднял тяжёлый золотой кубок и, пока выполнялся приказ, бросил взгляд на жреца. Глаза Тутмоса III выражали благосклонность. Лёгкий, едва заметный кивок головы означал, что завтрашний визит согласован и Сатхуб может быть свободен. Жрец ответно склонил голову, после чего развернулся и направился в сторону выхода.
Молчаливые рабы подхватили занавешенный тканью паланкин, начав медленно пробираться сквозь толпу веселящихся на улицах Мемфиса людей.
Музыка, шум, пьяный галдёж.
И вдруг…
Очередное «нечто», озвученное на великом и могучем русском языке, против воли выскочило на верхний уровень сознания.
…..
Алкоголикам давно
Всё у нас разрешено.
Можно драться и ругаться,
И по улицам валяться,
Людям жизни не давать,
На милицию плевать. (К. Беляев. «Дело было вечером», 1976)
«Тьфу… Опять в голову полезла всякая чушь. Неужели в памяти Михаила хранится больше десяти тысяч подобных «шедевров»? Мне до конца дней их не переслушать. Ништяк подфартило».
Тем временем в мысли Сатхуба нагло вклинилась очередная рифма:
А общественность у нас
Выручает в трудный час.
«О Боги! Избавьте меня от этого!» – взмолился жрец.
Закрыв глаза, он сосредоточился, силой воли понижая активность сознания. В мозгах наступила долгожданная тишина.
Глава 4.
Знакомство с фараоном.
Начало следующего дня выдалось необычайно тихим.
Сгустки ночного сумрака ещё некоторое время прятались в узких улочках Мемфиса, но первый же луч выглянувшего из-за склонов горы Мукаттам солнца растворил их без остатка.
Лёгкий ветерок, периодически налетающий со стороны Нила, закручивал дорожную пыль в мелкие вихревые столбики, взвивающиеся на два дюйма ввысь и тут опадающие роем песчинок. Отсутствие людей придавало городу гротескный вид и, если бы не трубное мычание коров, не понимающих, собираются ли их сегодня кормить-доить, то картинка напоминала бы сюрреализм покинутого людьми пространства.
Отгуляв ночь и удовлетворив физиологические потребности, получив незабываемые эмоции, жители Мемфиса дружно выпали в осадок незадолго до восхода солнца. Те, кто был не в состоянии дойти до дома, сейчас мирно похрапывали в тени тысячелетних платанов – земного воплощения Богини неба Нут. А кое-кто устроился прямо в развилках их могучих стволов. Пусть и не очень комфортно там, на деревьях… – зато никто не будет запинаться о твоё тело в ночи, и никому не придёт в голову справить на тебя малую нужду.
В это утро служители храма Тота выполняли свои обязанности согласно установленному распорядку, пока не раздался крик дозорного.
– Едут! – пронеслось звонким эхом, усиливаясь многократными повторениями.
Мгновенно побросавшие свои дела жрецы высыпали на берег, наблюдая, как величественный корабль фараона, похожий на гигантскую сороконожку, отшвартовался от городского причала и плавно двинулся в сторону левого берега, туда, где возвышались строения храма Тота, частично закрывающие собой далёкие очертания Великих Пирамид.
