Воу-ч! Присвистнула я и тихонько бочком отошла от этой парочки подальше, старательно отводя взгляд, привалившись плечом к стене. Надо же, МЫЛОдрама какая разворачивается на моих глазах.
– А ты правда думаешь, что кому-то нужен с такими долгами? – фыркает блонди. – Никому! И я приехала сказать, что ухожу от тебя, ясно? Не ищи меня, не звони и не пиши! – выдает “киса”, наивно полагая, что он вообще собирался это делать. И заставляя, видимо, так же подумать Тимурчика, потому что тот, приофигевши, вздернул брови, когда девушка победно свалила в закат.
Вот смотрю вслед уходящей дамочки, и мне просто интересно: на что у нее был расчет? Что действительно этот побитый Ромео за ней следом побежит, возвращать свою Джульетту? Тогда она очень и очень плохо знает этого парня, да и, судя по всему, не так давно. Этот за бабами не бегает. Удивительно, но даже несмотря на его скверный характер и полное отсутствие уважения к женскому полу, это за ним бабы бегают. Лицо решает, точно вам говорю. Они все текут от одной только его улыбки. А уж про шоколадный взгляд вообще молчу.
Сейчас же “дружище” явно был не в лучшей своей форме.
Тимур, пошатываясь, садится на кушетку, с которой я встала пару минут назад. Упирает локти в колени и обхватывает шею руками, уставившись себе под ноги.
И вот мне бы уйти сейчас. Самое время, момент что надо, никто и не заметит. Но не идут ноги и все тут. Да еще и благородство во мне разыгралось, хотя я никогда не было ярым филантропом, помогающим обездоленным и брошенным, но до того “старому знакомому” сейчас было тошно, что в какой-то момент даже по голове погладить захотелось. Приласкать. Но это точно будет лишнее. Оплеухой только если, за его безмозглость.
В итоге перебороть себя не получилось. Уйти я не смогла. Подхожу и сажусь рядом.
– Ты еще здесь? – не поднимая головы, спрашивает Тим. – Проваливай, Злата.
– Знаешь, довольно грубо, если учесть, что я тебя увезла с места аварии и привезла в больничку подлатать.
– Мне абсолютно нейтрально.
– Да я заметила, – опираюсь затылком на холодный бетон стены. В голове, где-то на периферии, начинает крутиться какая-то идея. Мысль. Навязчивая, которую я никак не могу ухватить за хвост, чтобы озвучить.
– Лучше бы оставила меня, чтобы я там сдох, – звучит пугающе искренне спустя пару минут тишины.
– Большая сумма?
– Стоит того, чтобы меня прикончить, – отвечает парень без всякого намека на язвительность.
– Папа поможет?
– Нет. И ты прекрасно это знаешь.
– Мама?
– Издеваешься, Золотарева?
– Тогда, может работа? Ты не пробовал работать?
– Слушай, – слышу раздраженный вздох, – отвали от меня, а? – обжигают меня взглядом карие глаза. – Сам разберусь, не впервой.
– Ты? – тихонько начинаю посмеиваться. – Ага, как же. Сам-то в это веришь? Сам он. Ты же, кроме того, как трахать вот таких “кис”, больше ничего не умеешь. Разобрался уже разок, удвоил свой долг. Или даже утроил?
– Иди на хрен отсюда! – вскакивает с места и орет на всю больницу Тим, упирая руки в бока. – И так удавиться охота, так ты еще под ногами последние недели путаешься! Тебе жить скучно стало под мягким крылом папаши, Золотарева?
– Что-о-о? Ты охренел?! – подскакиваю следом, тыча парня в плечо. – Это я-то путаюсь?! Это ты сваливаешься на мою голову, как кирпич среди поля! Что в клубе нарисовался, что сегодня! Придурок! – поджимаю губы, с трудом сдерживая поток совсем не девчачьих слов.
