Читать онлайн Яся Белая - Его марионетка

1. Увертюра

… вспышка…

Скулы сводит от улыбок.

Актовый зал головного офиса холдинга полон гостей. Презентация нового товара прошла успешно – теперь можно расслабиться и поболтать, выпить вина, угоститься канапе или бутербродами. Потанцевать под медленную красивую мелодию.

Всё идеально и безупречно.

Я мила с приглашёнными, поддерживаю светскую беседу, сверкаю бриллиантами.

Красива, благополучна, избалованна. Так думают все, кто хотя бы немного знает моего мужа, – я ловлю завистливые взгляды. Эта зависть смешна мне. Они оценивают витрину. Рассматривают безупречную куклу, которую выставили напоказ. Они не знают, что за этим… За улыбками и лоском. Они не видят воющей пустоты – я научилась прятать её. Мне нельзя, я не имею права прогневить хозяина. Того, кто дёргает за ниточки, чтобы я плясала так, как ему надо. Выдавала заданные эмоции. Ему нет дела до моих реальных.

А ведь когда-то всё было по-другому. Девять лет назад, когда я безумно влюбилась в него – идеального и безупречного…

Беру бокал, отхожу на террасу – пока он занят разговорами с важными людьми, у меня есть немного времени на одиночество и размышления. На отдых от фальшивых улыбок.

Делаю глоток, опираюсь на парапет, ловлю обрывки аккордов… Когда-то мы с ним играли эту мелодию в четыре руки, перемигивались и смеялись… Тогда я ещё верила, что имею значение для него.

Он был моим богом – страшно взрослый в свои двадцать три для тринадцатилетней меня. Невозможно красивый. С удивительными фиалково-синими глазами. Я утонула в них с первого взгляда. Влюбилась сразу – до потных ладошек, до тахикардии… Всегда одетый с иголочки, элегантный и холодновато-строгий, он завораживал меня тонким юмором, познаниями, совершенным английским и тем, как волшебно играл Рахманинова. Я не очень разбиралась, что у них с отцом творилось, и кто они друг другу – враги? партнёры? Я была заворожена своим объектом. Для меня было важно, лишь то, что он не женат – жену его я бы не перенесла… Я бы её убила. И его тоже. Никому нельзя, кроме меня.

Приближается…

Его лёгкие шаги, шлейф дурманящего аромата – терпко-свеже-горьковатой туалетной воды, табака и дорогого алкоголя, – твердые ладони с тонкими длинными пальцами ложатся на мои обнажённые плечи… Поцелуй в шею…

– Лар… – его имя срывается с губ с лёгким стоном. Всегда со стоном. Моё тело, как идеально настроенный инструмент, реагирует на малейшее прикосновение этого мужчины. Моего мужа. Моего хозяина.

Вообще-то его зовут Илларион, но «Лар» выстанывать проще.

Он позволяет.

– Сегодня прохладно, – говорит мужчина, и низкий бархатный голос будто кутает, завораживает, уносит. Манит. Иллюзия, обман. Но я позволяю себе забыться и упиваться её сладостью. – Простудишься, – снимает пиджак, набрасывает на меня. Для меня это почти пальто – слишком велика разница в росте и ширине плеч… Пиджак повисает на мне. Забота приятна, я прикрываю глаза и преступно верю в происходящее…

Он рушит очарование одной фразой:

– Иди в мой кабинет. Я скоро подойду.

Тумблер перещёлкивается.

Всё.

Понаслаждалась и хватит.

Знаю, что нельзя, но пытаюсь возразить:

– Лар, я не…

– Феня, давай не будем. Не сегодня.

Словно озвучивает мои «не». Я хотела сказать то же самое, но в другом контексте.

Наблюдаю за тем, как он высокий лоб пересекает морщина. Как хмурятся брови. Как прикрываются глаза, пряча за длинными пушистыми ресницами невероятную радужку.

– Хорошо, – отвечаю покорно. Снимаю пиджак и передаю ему.

«Сегодня» для меня нет. Никогда нет. Я не имею на него права.

В кабинет с террасы есть другой вход.

Иду длинными опустевшими коридорами. Завтра они наполнятся жизнью, суетой, звуками. А пока – негромким эхом вторят кантате, что выстукивают мои шпильки. Я бы хотела их снять и идти босиком – я вообще не большой любитель каблуков. Но он так любит: туфли-лодочки на шпильке и чулки – его фетиш.

Войдя в кабинет, включаю нижнюю подсветку и тихую музыку. Наверное, надо достать вино из серванта – но я никак не угадаю настроение Лара. Поэтому, позволю ему выбирать…

Впрочем, разве когда-то выбирала я?

Наряды? Выпивку? Позу в сексе?

У меня нет права на выбор.

Напряжённо жду, считаю минуты, но натягиваюсь струной, когда он входит в кабинет.

Окидывает нечитаемым взглядом.

– Разве так следует встречать своего господина? – сейчас голос полон холода и яда. Тот заботливый Лар, нежно целовавший в шею, остался за дверью.

– Простите, – лепечу.

Наедине – на «вы», всегда на «вы», а ещё лучше добавить: «Мой господин».

Встаю, шагаю к нему, пытаюсь угадать по глазам – что меня ждёт?

Но он, как всегда, безупречен – ни единой эмоции.

– На колени!

И я ломаюсь, падаю на пушистый ковёр к его брендовым туфлям.

Он протягивает руку, касается волос, чуть натягивает их, массирует, а потом отщелкивает заколки. И непослушная волна кудрей сыплется на мои обнажённые плечи...

Платье, что сейчас на мне, тоже выбирал он. Оно больше открывает, чем скрывает. И теперь он накажет меня за это. Ведь другие мужчины глазели на принадлежащее только ему.

– Вытяни руки.

Повинуюсь.

Мои тонкие запястья взмывают вверх. Жест получается, будто умоляющий.

Одной ладонью он перехватывает их, другой – тянет узел дорогого шелкового галстука. Того самого, что перед выходом я столь старательно завязала сама…

Прохладная ткань скользит по коже, стягивая, обездвиживая…

Это будоражит.

Возможно, сегодня мне будет очень хорошо. Впрочем, мне почти всегда хорошо. Иного он не допускает. Хотя… если и допустил, я бы не смогла возразить… Ведь у меня нет права голоса. Я его игрушка. Его кукла. Его марионетка…

... тьма…

… вспышка…

– Лар, куда мы едем? – в панике кричу я и тереблю заблокированную дверь.

– В лес, – холодно отвечает он.

На меня не смотрит – сосредоточен на дороге. Сегодня его ладони затянуты в чёрные перчатки. Когда он надевает их – быть беде. Все используют перчатки, чтобы не оставлять отпечатков. Лар не исключение.

И это пугает до икоты.

Мало мне происшествий последних дней – похищение, толпа отморозков, глумящаяся надо мной, его ледяные слова: «Она не важна! Делайте, что хотите», пустынные коридоры, холодный подвал… А потом – мешок на голове, связанные руки.

И вот я в машине, а Илларион – за рулём. Мне бы радоваться, но мы едем за город, а погода сейчас не для прогулок. Вторая половина ноября, первые заморозки по утрам, а днём – пронизывающая сырость и морось.

– Лар, – выдавливаю улыбку: он злится, потому, что я выдаю не ту эмоцию, утешаю себя, – пошутили и хватит. Поехали домой.

– Я не шучу, – обрывает резко, стирает мою жалкую улыбку, – мы едем в лес.

– Но з-зачем? – бросаю взгляд на чеканный профиль. Такой вполне достоин, чтобы украшать монеты.

Я ведь люблю его. Он не может не знать. И временами верю, что он меня тоже… Лар умеет создавать иллюзию…

Господи, ведь меня похитили, когда я шла по торговому центру, гордо неся в сумочке бесценную длинную белую штучку с красными полосками. Купила прямо в одной из аптек молла, не утерпела, попробовала в тамошнем туалете… И вот! Ура! Те уроды забрали мою сумочку и кинули её в громадный шредер. Меня собирались следом… Брр…

– В лесу легче прятать, – прилетает безэмоциональный ответ.

Меня снова не удостаивают и взгляда. Губы сжаты, скулы напряжены и обострились…

Что ты творишь, Лар?

– Прятать, – повторяю на автомате, – что прятать?

Цепенею от жуткой догадки.

Нет. Не может быть.

Он не сделает такое…

Но моё знание этого мужчины снова подводит меня.

– Следы преступления, тело… – бросает Лар.

Будто само собой разумеющее.

– Лар, это бред… Ты не можешь поступить так со мной. Я ведь твоя жена!

– Ты же знаешь, – чеканит он, – это лишь на бумаге. Просто печати в паспортах. Важен только договор. Повтори его главный пункт?

Меня трясёт, я не верю в происходящее, что это говорит мужчина, который лишь несколько ночей назад шептал мне после страсти: «Ты пульсируешь в моей крови»…

Дразнил, значит? Врал?

Так беспощадно врал.

Впрочем, когда он меня щадил?

– Феодосия! – рявкает. – Я слушаю. Первый пункт!

– Лар… пожалуйста… – игнорирую приказ, касаюсь его руки… – если я тебе надоела, – это слово прожигает дыру у меня в груди, – можно же развестись… Просто отпусти меня тогда…

– Нет, – обрывает мои излияния. – Ты непослушная, не можешь выполнить простейших действий – повторить пункт договора! От тебя одни проблемы! Они пришли с тобой в мою жизнь. И решить их можно, лишь уничтожив источник.

Холодно, без эмоций, как о таракане.

Всхлипываю, обнимаю себя руками.

Господи, за что? За что? Я ведь всегда делала то, что он требовал. Я была послушной. Жила им, дышала, перечёркивая себя.

Прощала холодность, вечные недосказанности. Приняла его пристрастия в постели.

Так почему? Когда, в какой момент я что-то сделала не так?

Тем временем мы сворачиваем в лес, немного проезжаем по просёлку. Ноябрьский лес гол и не очень хочет скрывать преступления. Мягкий ковёр листвы при других обстоятельствах вызывал бы мой восторг. Как и чистый, пахнущий грибами и озоном, воздух.

Но сейчас, когда мужчина распахивает дверь с моей стороны, я шарахаюсь вглубь. Сколько позволяет ремень безопасности.

– Вылезай, – командует Лар и даже галантно протягивает руку, будто мы приехали на приём.

Мотаю головой, глотаю слёзы.

– Нет, Лар, нет…

– Не заставляй меня применять силу. Ты знаешь – это не моё.

Он прав. Никогда не принуждал, не насиловал. Наоборот, умело обращал своё желание в моё. С ним – всегда обжигающее, яркое, нестерпимое. Вёл по тропе страсти до пика, пока я не взрывалась и не терялась в ослепительном удовольствии… Сама потом льнула и шептала: «Вы великолепны, мой господин»… Ловила лучезарный взгляд.

А теперь…

Мужчина хватается за ремень безопасности. Но тот будто специально заедает, не отдаёт меня ему. Тогда он с корнем выдирает место крепления. Вытаскивает меня, ставит на землю.

– Без глупостей, идём…

И тащит меня за собой вверх, по заваленному листвой склону.

Я вся дрожу – на мне лишь тонкое платье. Всё изодранное. В нём меня и поймали в торговом центре. И легкие туфельки-балетки. Я всегда так одевалась за покупками. Мне ведь и надо было перебраться из тёплого салона авто в тёплое нутро мега-молла.

Лар в пальто поверх джемпера из тонкой шерсти. И в прежние времена он бы завернул меня в свою одежду. Всегда так боялся, что я простужусь…

А сейчас…

Ну да – меня же в расход, не жалко.

Оступаюсь, зацепившись за корень, лечу, сбиваю колени, стёсываю ладони…

Лар поднимает меня за талию – он зол и разочарован.

– Ходить разучилась?

– Лар… – хватаюсь за ворот пальто, сжимаю лацканы, утыкаюсь в грудь мужа и рыдаю. На мгновение мне кажется, что ладони, лежащие на моей спине, вздрагивают. Но с этим мужчиной я слишком привыкла принимать желаемое за действительное.

Он мгновенно справляется с собой – если вообще было с чем справляться? И, вскинув лицо, я натыкаюсь на ледяной взгляд нереальных фиалково-синих глаз.

– Проревелась? – спрашивает хрипло, прокашливается и снова хватает меня за руку…

Теперь мы спускаемся…

Уходим всё дальше и дальше от машины, от дороги, от возможности убежать…

Тишина оглушает, пугает, нервирует…

Каждая хрустящая под ногой ветка заставляет вздрагивать…

Наконец, мы оказываемся на небольшой поляне. Отхожу к дереву, прижимаюсь к стволу, будто ища поддержки.

Зуб на зуб не попадает. Я продрогла до кости.

Лар достаёт пистолет и наверчивает глушитель.