Его тигриный мяу - страница 4

«Блять, а если это сектанты, и меня в жертву хотят принести?!» – с ужасом подумала я и начала всхлипывать уже бесконтрольно, и мужик пнул меня под рёбра:

– Встала, сука! И оделась! Давай, ёбана!

Я повиновалась и быстро натянула на себя эту хлопчатобумажную красоту. Да уж, если реально в жертву, то кровь на такой рубашке будет смотреться очень эффектно! Впрочем, я же девственница, может, они меня просто торжественно дефлорировать хотят?

«Девственница… в двадцать первом веке в светской стране… Твою мать, реально в жертву принесут! Лучше б я невинность свою с тем ублюдком со второго курса потеряла, который яйца раз в полгода мыл и козюли о парты вытирал!» Я с ужасом дёрнулась, чтобы схватить со стола хотя бы кружку, в надежде, что керамическим осколком тоже можно проткнуть врагам глотку, но мужик перехватил меня за талию и сдавил так, что я завопила от боли. Даже полетела на диван, сильно приложилась бедром о ручку и локтем о стену, но сжаться и продолжить сопротивление мне не дали. Взвыла, когда он дёрнул меня за волосы, заставляя подняться:

– Слушай меня сюда, сука! Молчишь! Делаешь, что скажут! Мне похуй: сама пойдёшь или переебать тебя башкой об стену. Пошла, блять! – И он с силой толкнул меня к закрытой двери, а сам подхватил палку с удавкой и заставил надеть снова.

Когда мы вышли, я уже ничего не видела от слёз в глазах. Отчаяние накрывало, лишая воли. Нет, сдаваться я не собиралась. Ни в коем случае! Некому меня спасать, только сама, поэтому сдаться просто не имею права! Но всё равно ощущение безысходности сводило челюсть судорогой, заставляя тихонечко завывать от ужаса, потому что я наконец в полной мере осознала, что всё это – не сон, всё происходит взаправду. И я на самом деле могу мучительно умереть сейчас.

А через несколько минут, я поняла, что не ошиблась.

Клетка располагалась в центре небольшого подземного амфитеатра, почти как в цирке, только была не круглой, а прямоугольной. Толстые высокие сияющие в свете люминесцентных ламп и прожекторов стальные прутья вертикальными рядами тянулись до потолка, между ними – грязная бетонная площадка три на четыре примерно, которую как раз поливали из шланга, смывая… кровь?! Это кровь?! Публика, сидевшая за столиками на трёх широких рядах-ступенях, огороженных бортиками, расслабленно выпивала, курила и что-то обсуждала. А в тёмной глубине, с противоположной стороны клетки, располагалась ещё одна – поменьше. И в ней что-то оранжево мелькало и рычало.

Завидев меня, публика оживилась, начала затихать, обращая взгляды в нашу сторону, а бугай довёл меня почти до прутьев и встал, ожидая, когда парень со шлангом, распахнувший с этой стороны решётчатую дверь, уберётся прочь. Тот, бросив затравленный взгляд в нашу сторону, скоренько закончил уборку и трусцой выбежал.

А я, наконец-то осознав, что меня ждёт, неосознанно попятилась и сказала:

– Я чё-то, слушайте… нахуй отсюда! – Рванулась и завопила: – А-а-а-а!!! Не-е-ет!!! Пусти-и-и!!!

Повалилась на колени, вцепившись пальцами в удавку, сдавившую горло, и попыталась обогнуть бандита, который сжимал свой конец палки двумя руками, но не получалось. В ушах зашумело, и я отдалённо отметила про себя воодушевлённые крики зрителей. Это всё представление! Я – клоун им на потеху! Они хотят, чтобы я кричала и сопротивлялась!

Я бы и рада была остановиться, прекратить запоздалую истерику, чтобы не дать им насладиться моей слабостью, но не могла. До меня наконец дошло, для чего я здесь. Упустила! Дура! Упустила свой шанс! Их была сотня, пока мы шли! Тысяча! А я всё на что-то надеялась, выбирала момент! А это и был он – тогда, когда я о нём думала под струями ледяной воды. Это был мой шанс на жизнь! А теперь – всё.