"Ну и пусть себе несет раз так хочется ему…" – приговаривала медик сама себе, желая завести беседу. Девушка плелась позади и постоянно отставала от нас, зачастую нагоняя бегом, когда мы отдалялись через чур далеко от нее. Другие отряды связывались со мной по рации докладывая о обстановке. Пока ничего странного замечено нами не было. Разве что иногда отряд, шедший в гору, слышал некие посторонние шумы за скалой или же в самой скале. Непонятно, чем являлся тот источник звука, но нашим людям он не доставлял никакого дискомфорта. В общем, что в итоге: три человека в каждой из исследовательских групп, три дня на исследования местности, а потом снова полет в капсулах космолета в сторону Земли с полностью заряженными батареями. Ничего более и не менее возложенного на нас изначально.
"Шеф, почему мы распределены именно так? Я хотел идти со своими друзьями," – буркнул техник, шедший впереди.
"Понятия не имею. Так решил компьютер."
Послышался выдох полный отчаяния, сродни сигаретному дыму, выплюнутому в холодную темень пустого ночного проспекта, расположенного рядом с вечерним кафе или же баром.
"Ты никогда не играл джаз?" – ложно скрывая смешок в своем голосе я обратился к нашему грузчику.
"Неа. Даже не пробовал. Я и музыка – совсем разные вещи, совсем не совместимые вещи, неоднородные понятия можно сказать. Мне всегда нравилось "копаться" в железе." – Объяснил он доходчиво, хоть и с некой отстраненной пустотой в голосе.
Понятно. Зной давил на голову, хотелось одеть скафандр, но я не мог. Не мог не потому что был упрям, а потому что шедший рядом механик так же брел с открытой головой. Одна медик шла с нами в полностью закрытом обмундировании, как и предписывало руководство по выживанию.
На одной из скал наш грузчик остановился указав на дюны: "Там норы," – заявил он во всеуслышание. Приглядевшись я и правда заметил какие-то отверстия на возвышенности в далекой скале. Мы подождали отставшую немногословную девушку, потом пустились в путь дальше.
Солнце не зависало у нас над головой, оно уклончиво описывало дугой горизонт, не задевая облаков, стремясь к завершению дневного цикла. Кажется скоро должен был наступить вечер. Вдалеке замаячил лесок.
"Джунгли, – вновь заметил тяжеловес, несший локатор для изучения местности. – Идем," – без особого энтузиазма сказал он нам. Мы с девушкой переглянулись, поспешив за новоиспеченным венерианским исследователем.
Песок бил в лицо, но не приставал к коже. Вечер робко нагонял ветерок, не свежий и какой-то странный, искусственный какой-то. Неземная тяжесть в здешней среде чувствовалась во всем: в дюнах, в проступающей из песка редкой горной породе, в самом песке, источавшем мерзкое сияние похожее на неон, в едкой синеве небосвода, в низких тучках, не похожих на те, что я видел раньше когда-либо. Может быть то были пары ртути, может быть место имели испарения фосфора. Кто знает какая химическая реакция здесь возможна по-сути.
Порыв тихого ветра нежданно принес вместе с собой тоску и желание скорее уснуть, забыться и может даже навсегда. Столь редкий ветер казался противным обманчивой человеческой натуре. Мне показалось, что он несет с собою смерть.
Время текло в пустыне то плавно, то ускоряясь летело вперед истребителем нового поколения… Чтобы не сойти с ума от атмосферы накатывающего отчаяния нужно было поговорить. Бегом догнав грузчика я поинтересовался не устал ли он. Товарищ по космолету заявил, что вовсе нет.
