– Вот он, – Иван едва слышно выдохнул.
Судно выглядело мёртвым. Не просто покинутым, не просто оставленным – оно выглядело так, будто что-то забрало из него жизнь, высосало, оставив лишь оболочку. Вокруг валялись фрагменты корпуса, обломки, искорёженные остатки оборудования, но ни одной детали, которая бы указывала на борьбу.
Не было следов выстрелов, не было разрушений, говорящих о нападении. Но зато вокруг корабля виднелись следы.
Иван медленно спустил вездеход с небольшой насыпи и остановился. Колёса оставили глубокие борозды, но земля уже начинала их поглощать – Точно песок затягивался на ветру: мир стирал их присутствие. Он посмотрел вниз, туда, где проходили следы.
Они были странными.
Слишком крупные, неровные, с резкими разрывами, будто нечто ползло, волоча за собой тяжёлый груз. Ни одного человеческого отпечатка, ни одного ботинка, ни одного чёткого следа – только искажённые линии, оставленные неизвестными существами.
– Это точно не экипаж, – Лиана осторожно вышла из машины, проверяя окружение.
Анна подняла анализатор, но показатели сбивались, хаотично перескакивая с одного значения на другое. Она сделала шаг вперёд, пытаясь считать данные, но прибор вновь отказался выдавать точные сведения.
– Что-то здесь не так, – Гюнтер провёл пальцем по экрану. – Показатели меняются. Мы не одни.
Эти слова повисли в воздухе. Внутри каждого из них крепла тревога, но она оставалась неощутимой, смазанной, как если бы страх только подступал, но ещё не полностью развернулся.
Иван снова посмотрел на корабль. Тёмная масса металла молчала, погружённая в себя, как умирающий организм. Но что-то в нём двигалось – красное мерцание изнутри оставалось постоянным, не гасло.
– Чувствуешь? – Лиана обернулась. – Здесь… нас кто-то видит.
Они замерли в тишине, где не было ни шагов, ни шорохов, но жгучее ощущение взгляда, от которого не спрятаться, давило на кожу, пока приборы продолжали молчать, а мир вокруг застывал в затаённом ожидании.
Группа вышла из вездехода, ощущая, как плотный воздух давит на кожу, впитывается в лёгкие и оставляет на языке странный металлический привкус. Земля под ногами оставалась нестабильной, пружинила под тяжестью шагов, но главное внимание было приковано к кораблю.
Громадная, накренившаяся тень возвышалась перед ними, словно застывшая на грани исчезновения. Часть корпуса уже погрузилась в землю, медленно и неотвратимо утопая в зыбком грунте, который тянул металл вниз, будто пытался поглотить его, растворить в себе. Иллюминаторы зияли разбитыми глазницами, а изнутри пробивалось тусклое красное свечение, едва заметное в плотной мгле.
Приблизившись к шлюзу, Иван провёл рукой по его поверхности, ощущая под пальцами шероховатость обгоревшего металла. Он нажал на панель разблокировки, подавая команду на вскрытие. Секунду ничего не происходило, затем внутри раздался сухой щелчок, за ним последовал приглушённый скрежет, и массивная дверь дрогнула, как будто не хотела подчиняться. Петли застонали, металл хрустнул, покрываясь тонкой сетью микротрещин, и спустя несколько напряжённых мгновений шлюз сдался, отворяясь в сторону.
Изнутри хлынул поток застоявшегося воздуха – тяжёлый, плотный, пропитанный гарью, копотью и чем-то сладковато-гнилостным, отчего во рту моментально появился липкий привкус, а в голове закружилась тягучая волна отвращения. Он словно цеплялся за слизистую, оставался на языке, заставляя сглотнуть, но избавиться от ощущения было невозможно.
