Короче, для эксперимента, в ходе которого два человека находятся в одной комнате три недели, о лучших кандидатах Уоллис не мог и мечтать.
Доктор Уоллис обменялся с Чедом и Шэрон крепкими рукопожатиями, представил их Пенни и Гуру.
– Дружище, классные солнечные очки, – сказал Чед Гуру. – Ты под Элвиса косишь или как?
Гуру засиял.
– Видите, я же говорил. Добавляют мне крутизны.
Пенни смотрела на лифчик бикини Шэрон.
– Вы прямо с пляжа?
– Решили окунуться с утра, – ответила Шэрон. – Нам сказали, что одежду дадут, так что не стали заморачиваться и переодеваться.
– И тащить одежду тоже, – добавил Чед.
– И тащить тоже, – подтвердила Шэрон.
– Одежда будет, само собой, – объявил Уоллис. – И не только одежда. На три недели будете обеспечены всем необходимым. Идемте за мной.
* * *
Университетский эксплуатационный отдел уже полностью опустошил Толман-холл, вынеся мебель, светильники, покрытия полов и шкафы. Остался лишь пустой бетонный блок, соответствующий статусу подлежащего сносу здания. Взялись бы и за разбор несущих конструкций, не договорись доктор Уоллис с управляющим повременить месяц и дать ему возможность провести эксперимент S.
Уоллис отвел Пенни, Гуру и двух австралийцев в западное крыло Толман-холла, спустился по лестнице в подвал. В здании еще было электричество, и он щелкнул выключателем. Одна за другой под потолком зажглись старые флуоресцентные лампы и залили светом пространство без окон.
– О-о, здесь так жутко, когда никого нет, – сказала Пенни.
– Как в психушке из фильма, – подхватил Гуру.
– Эй, вы, хватит, – проворчал Уоллис раздраженно: не ровен час, у австралийцев нервы разгуляются.
– Ничего страшного, – успокоил его Чед. – Нас с Шэз на испуг не возьмешь. Если тут дегроды не водятся, то все в порядке.
– Дегроды? – переспросила Пенни.
– Которые шарятся по заброшкам. Ну, бродяги, бездомные, синяки, крысы помойные, нищеброды…
– Да, понятно, спасибо.
Уоллис вел их по лабиринту коридоров. По слухам, архитектор здания вдохновился экспериментами с крысами, которые проводил не кто иной, как психолог-бихевиорист Эдвард Ченс Толман, – отсюда и название.
Уоллис остановился возле комнаты, дверь которой осталась нетронутой, рядом на стене была намалевана пульверизатором большая красная буква Х.
– X – это метка нашей базы! – пискнула Пенни.
– Это пометил я, – объяснил Уоллис, – чтобы из этой комнаты подрядчики по сносу ничего не выносили. – Он толкнул дверь, шагнул в темноту, включил свет, и им открылась небольшая прихожая. В десяти футах от входа от стены до стены тянулась перегородка с длинным прямоугольным смотровым окном и еще одной дверью, ведущей в помещение, где следующие три недели предстояло жить австралийцам. Перед окном стоял стол, на котором лежали сенсорная панель размером с планшет и серебристый ноутбук.
Уоллис сел в единственное в комнате кресло.
– Жаждете откровения? – спросил он.
– Ждем не дождемся, – ответил Чед.
– Ничего не вижу, – пожаловался Гуру, приставив руки к смотровому окну.
– Потому что там свет не включен, гений, – поддела его Пенни.
– Я и есть гений. Мой коэффициент интеллекта…
– Расскажи тем, кому это интересно.
– Дети, не ссорьтесь, – прервал их Уоллис. Обращаясь к австралийцам, он добавил: – Раньше здесь был самый большой конференц-зал в этом здании. Я распорядился построить эту стену для эксперимента, чтобы отделить комнату для наблюдений от… назовем ее… лаборатории сна.
