– Неизбежные неконтролируемые переменные будут отфильтрованы в ходе дальнейших экспериментов, Гуру, – пояснил Уоллис.
– Но суть в том, что мы должны сидеть в этой комнате двадцать один день? – спросил Чед.
– Именно так. Об этом было сказано в формах с информацией об испытуемых и их согласии, вы их подписали, – сказал Уоллис с легким раздражением. – Если засомневались, скажите сразу, у меня целый список других…
– Не-а, дружище, – перебил Чед. – Никаких сомнений.
Он взглянул на Шэрон.
– Задний ход давать не буду, – сказала она. – Получим тут приличную денежку, еще полгода сможем по миру ездить.
– Слыхали? Мы не отказываемся. Но… – Чед пожал плечами. – Если что-то случится? Кто-то из нас заболеет? Вы же нас выпустите?
– Естественно, – заверил Уоллис. – Вы же не в тюрьме. Вы имеете право прервать эксперимент в любую минуту.
– Но тогда останемся без бонусов?
– А вам положены бонусы? – удивилась Пенни.
– Если проведут в эксперименте двадцать один день, – объяснил Уоллис.
– Я бонус не получаю. А ты, Гуру?
– Никакого бонуса, – сказал он. – Насколько мне известно.
Уоллис вздохнул.
– Вам не придется не спать двадцать один день.
Пенни посмотрела на Чеда, вопросительно приподняв бровь.
– И какой у вас бонус? Сколько вам за это заплатят?
– Пенни! – оборвал ее Уоллис. Увидев, что она вздрогнула, он тут же взял себя в руки и повторил уже спокойнее: – Пенни, в этом эксперименте главное – не деньги. А наука. Я выбрал тебя, потому что решил: тебе это понятно. Но если ты считаешь, что с тобой поступают несправедливо, наверное, можем это обсудить…
– Нет, профессор. – Ей стало стыдно. – Вы правы. Дело не в деньгах. Извините. Они меня совсем не… Я просто…
Уоллис подошел ближе, одобрительно сжал ее локоть, и Пенни сразу просияла. Австралийцам он сказал:
– В самом конце лаборатории сна – туалет и душевая. Это единственное место в комнате, где за вами не наблюдают. Но мы можем следить за вашим состоянием с помощью вот этого. – Он извлек из сумки две пары наручных смарт-часов и вручил им. – Сердцебиение, уровень стресса, движение – все под контролем. Рядом с телевизором есть беспроводное зарядное устройство. Батарейки часов надо подзаряжать.
– Как мы будем общаться с вами? – спросила Шэрон. – Если возникнут какие-то вопросы.
– Внутренняя связь, – объяснил Уоллис. – В потолок встроено шесть микрофонов, а также система динамиков. Делать ничего не надо, мы услышим все, что вы скажете, через этот планшет. Если возникает вопрос, просто задаете его, и все. И последнее. Мобильный телефон кто-то из вас принес?
– Вы велели не приносить, – сказал Чед.
– И не принесли?
Он покачал головой.
– Оставил у приятеля.
Шэрон с виноватым видом вытащила телефон из кармана.
– Я подумала, может, вы шутите.
Уоллис протянул руку.
– К сожалению, контакты с внешним миром исключаются. Нельзя транслировать ход эксперимента в соцсетях…
– Да ни за что!
– Извините, Шэрон, но я ясно сказал…
– Знаю. Прекрасно. – Она передала ему телефон. – Не потеряйте.
– Он будет заперт у меня в кабинете, получите его, как только эксперимент закончится. Еще вопросы?
Австралийцы переглянулись и обменялись ободряющими улыбками, но было ясно – их гнетут сомнения.
– Что ж, – сказал Уоллис. – Тогда начинаем.
* * *
Себе доктор Уоллис поставил смены с двух дня до десяти вечера. Он попрощался с Пенни Пак и Гуру Рампалом, открыл ноутбук и закурил сигарету. На кампусе курить запрещено, но какая разница? Через месяц Толман-холл превратится в гору воспоминаний и мусора. Подумаешь, немного дыма.
