Разошлись мужики. Глумятся над девками. Дождик, как назло, припустил удвоенно. Смотрю, мужики кто за курточкой сходил, кто, вышедши в сандалях, сбегал переобулся. Цирк ведь. Бесплатный причем. Еще и проучить девок не мешает. Сколько денег на них трачено…
Стою. Смотрю. Девки, думая – шутка, поднапряглись, сорвали футорку. Одну. А их на колесе – тридцать две! А вид уже жалкий. При такой-то одежке, как говорила моя бывшая, «прощай придатки, долго ли до бронхита?». Стоят, мордочки, кисло улыбаются. А он им: «Че встали, лярвы траханные? Другую срывайте!»
Одна попробовала заскулить: «Может, одной хватит?» Думала, наверно, пошутил мужик. Дура дурой. У него же на роже написано – садист. Да еще если и безнаказанно покуражиться есть возможность, то сопли его только заводят. Глупые девки, молоденькие. Вот его и понесло: «Бросите работать, зубы повышибаю, чтоб отсасывать легче было. Еще и почки поотобью, чтоб рожать не могли, вам это все равно ни к чему. Вас, шлюх, калечить надо, все равно – мрази! – последнее он прямо с остервенением выкрикнул.
Дело принимало нешуточный оборот. Позже, конечно, приедет крыша сутенерская, но будет все это позже. Хотел уйти в будку, в тепло, приходилось оставаться. Запахнулся лишь в телогреечку поплотней да из промерзшей ладони зонтик в другую переложил. Стал ждать дальнейшего развития событий. Нашел взглядом второго, поймав его взгляд, поманил к себе. Вразвалочку подошел. Гоголем.
– Вы бы цирк заканчивали. Это не «плечевые». И место неподходящее. Хорошо?
– Да ладно, ты че? Проучим девок. А то: «Мы в жопу не даем… мы не такие».
– Ты это «мамке» претензии высказывай. Заканчивайте…
Отплыл он к корешу своему. Поговорил с ним вполголоса. Тот, работая на публику, все и вывалил наружу. Причем громко так, чтоб все слышали:
– Мы шлюх на ночь до утра взяли е… ться? Вот они и будут е… ться до утра. А как – это уж нам решать. По понятиям товар не портим. ПОКА! – причем слово ПОКА было сказано с ударением и довольно многозначительно. – Там уж если ДАМЫ начнут отказывать, мы тогда их гордость и подлечим, как по понятиям и положено. Они – шлюхи! И впрягаться за шлюх – западло.
И девки, и шофера, стоявшие вокруг, все слышали. Сказано ведь было не им, а мне. Вторая футорка была сорвана, труба слетела с ключа, ударив одну из них по ноге. Девка ойкнула и заплакала.
– Ты слышала, шалава? Переломаю! И ничего мне за это не будет. Следующую!
Девки ревели уже обе – тихонько и безнадежно. Надели трубу и взялись за следующую.
Приходилось ждать. Понятия понятиями, но если дойдет дело до «покалечить», то тут ему обломится. Стоило только спустить собаку или самому взять трубу потяжелей. Кто был на стоянке не единожды, знали, чем все может закончиться, а этот мужик – нет. Мое молчание им было воспринято не так, как надо.
Он усмехнулся, глядя на меня, и подошел к дергавшимся от усилий сорвать футорку девкам поближе. И тут я заметил, как его собутыльник вдруг не торопясь заковылял к своей машине и мужики, наблюдавшие за происходящим, тоже стали ретироваться.
«Дождик разгонит всех», – так мне подумалось тогда. Все оказалось прозаичнее…
Кто-то взял меня под локоток. И, притиснувшись почти вплотную, залез ко мне под зонтик.
– Пусти мышонка погреться под зонтик.
Это была Катастрофа. Собственной персоной. В свободной руке неизменная бутылка пива, правда, неоткрытая. И запаха от нее пивного не было еще нисколечко.
