Прижалась она, значит, ко мне и смотрит на театр этот. Девки, уже не стесняясь, подвывают – мокрые, лахудры лахудрами. Еще футорку сорвали. Трясутся, пытаются ключ на следующую накинуть, не получается. Уронили ключ. Одна села жопой своей голой на асфальт в лужу, прижала голову к колесу и ревет. Видно, хоть убей ее, нет у нее сил больше. Мужик давай вновь орать: «Подымайся, мразь е… ная! Пока пинать не начал. Работайте, не то мозги ваши куриные по асфальту размажу!»
Стою жду начала. Аж потряхивать стало, так ждать невтерпеж. Тут Ленчик оторвалась от моей «сухой гавани» под зонтиком и вышла в «открытое море». Подошла она к этой девахе. «Отойди, – говорит, – я помогу». Берет ключ, накидывает на футорку и второй говорит: «Помогай, че смотришь?» – И давай уже вдвоем футорку срывать.
Шофера, что были до этого зрителями, при появлении Катастрофы поисчезали махом, словно этим мерзким дождем смыло. Но из кабин внимательно так наблюдают.
Мужик этот, Богом не доделанный, сначала опешил, затем, опомнившись, задал резонный вопрос:
– Ты кто такая? Ты за них отпахать хочешь? – Сорвалась еще одна футорка.
– Я больше по другой части.
– И какой же?
– Я на передок слаба.
После такого ответа мужичок временно был нейтрализован. Правда, ненадолго.
– Все вы одним миром мазаны!!!
– А я от всех отличаюсь тем, что люблю я это дело и не стесняюсь этого. А если еще и мужик это любит, вдвойне хорошо… – Произнеся это, она наклонилась, накинула ключ на следующую гайку, надела трубу и, обращаясь уже к своей вынужденной напарнице, произнесла: – Поехали дальше…
Видно, мужик такого развития сюжета не ожидал. Честно, и я тоже. Да, наверно, и вся стоянка. Мужик помялся, зло усмехнулся, принял какое-то решение и предложил:
– Может, пойдешь покажешь, что умеешь? Пока меня обслуживаешь, девки отдохнут. Как только заартачишься, девки продолжат.
– Хорошо, – только-то и сказала Ленчик. – Только пиво свое возьму.
Она оставила трубу в покое, вернулась ко мне, забрала оставленное ею мне пиво и зашагала в обратную сторону.
– Как звать-то тебя? – мужик зло хорохорился.
– Меня тут все Катастрофой зовут. Ты тоже так звать можешь. Меня это заводит, – она рассмеялась.
– Посмотрим, – мужик уже открыл дверь МАЗа. – Подсадить?
– Я привычная, – она уже впорхнула вовнутрь, промелькнув между ним и дверью.
– Отдохните пока, – это мужик уже бросил небрежно ревущим и раскисшим девкам. – Вряд ли, правда, надолго. За вас до утра плочено. – Дверь за ним захлопнулась.
Временно концерт был закончен…
Девки как тряслись у колеса, так и тряслись. Куда им деваться?
– Фьюить, – свистнул, как дворовых собак. Когда глянули в его сторону, показал на баню. – Идите в баню, пока он занят. Я позже подойду.
Девки потащились в баню. Мокрые, грязные, волосы сосульками – трепанные непогодой сучки…
Сходил в будку. Посидев какое-то время, решил проведать жриц любви. Спустился. Зайдя в баню, обнаружил ревущих ревмя девиц… Посмотрел. Послушал. Решил, так дело не пойдет, если будут и дальше «сопли на кулак мотать», до истерики недалеко.
– Слушайте сюда! – сказал тихо. – Повторять не буду. Он, может, вас и не отмудохал бы, а я могу точно. Заткнитесь! – это уже рявкнул. Примолкли. – Катастрофа его уработает на какое-то время. К маме не ходи. Потом, возможно, пойдете дальше футорки крутить. Есть другой вариант. Снимаете свое мокрое засранное бельишко и развешиваете сушиться. Дров я подкину. Пока сушится, прибираете баню. Чтоб все чисто тут было, как до вас. Если ваш ебчик спросит, где вы, так и скажу – баню чистят. Пока не вылижут все, не выпущу. Пусть хоть на жопе своей волосы порвет, вас не увидит. Если нет желания убирать баню после себя, пойдете на улицу до приезда «мамки». У меня тут не институт благородных девиц. Через десять минут зайду, дров принесу – подтопить. Если будете одеты, значит, идете на улицу. Если раздеты, значит, готовы к уборке.
