— Ладно-ладно. Принесу я тебе хмельных фруктов, сколько захочешь. Знаю, где растет одно дерево, как раз на охоту собирался. Только ты моих поклонниц отвлеки, — предложила я, выставив руки в примирительном жесте.
— Сейчас все будет в лучшем виде. — Сестренка заржала, как кобылица степных орков, и вышла из шатра. Затем послышался ее звонкий голос: — Зуболома нет дома! Он пошел к подножью горы искупаться в реке! Интересное зрелище будет! — В ответ на ее монолог раздался радостный визг женских голосов, который с каждой секундой становился тише, отдаляясь от шатра, пока вовсе не стих.
— Все, засада устранена, можешь идти на охоту, и принеси мне самый перезрелый тыжмнекум, но смотри внимательно, гнилые не бери, — напутствовала Кусака, вернувшись с улицы.
— Будет сделано, — улыбнулась я, собирая заплечную сумку.
Закончив сборы, прихватила лук и колчан со стрелами и вышла на улицу. Наконец-то можно спокойно заняться своими делами. Пока озабоченные орчанки поймут, что их обманули, я уже буду далеко в горах.
За два дня я так устала от внимания, что готова была волком выть от отчаяния. Шутка ли, в туалет нельзя сходить спокойно. Даже там девицы умудрялись меня найти, чтобы оценить все мои достоинства, так сказать, воочию. По-другому-то не получалось. Мой отказ от близости у многих вызывал вопросы. Каких только предположений не строили соплеменники. Чаще всего звучала версия о скромных размерах детородного органа, что и являлось причиной моего поведения, нетипичного для горных орков.
Вдохнув полной грудью, я довольно потянулась и бодрой походкой, насвистывая веселую мелодию, отправилась на охоту.
Для начала решила подстрелить дичь, а потом набрать хмельных фруктов. Добыча не заставила себя долго ждать. Буквально через пару километров я увидела молодого хайнака. Он мирно щипал траву, периодически дергая ушами и отгоняя мух хвостом.
Прикинув его габариты — чуть больше горного козла — решила, что тащить хайнака до места, где растет тыжмнекум, и потом в лагерь будет не так уж и тяжело.
Взяв лук и натянув тетиву, прицелилась, выбрала такое место, чтобы животное не мучилось, и выстрелила.
Как и было рассчитано, животное рухнуло на землю, даже не поняв, что произошло. Я в принципе не любила жестокость и с детства научилась охотиться так, чтобы причинять животным как можно меньше страданий.
Несмотря на то, что орки имели репутацию диких и неотесанных мужланов, мы никогда не охотились без нужды.
Дедушка Грог прививал нам любовь к животным и растениям на уроках единения с природой. А мальчишек, любителей разорять птичьи гнезда или без надобности ломать деревья, шаман наказывал ударом в бубен. Буквально вбивал нужные знания в бестолковые головы. До сих пор не понимаю, как ему удавалось все про всех знать, но ни один проступок не оставался для него тайной, поэтому наказание прилетало незамедлительно. На то он, наверное, и шаман.
Пока связывала копыта подстреленному хайнаку, услышала хруст сломанной ветки в зарослях кустарника, но сделала вид, что ничего не заметила. А сама тем временем прислушалась и принюхалась.
Шпион или, скорее, шпионка, зашла с подветренной стороны, как раз там, откуда я стреляла из лука. Значит, шла за мной от самого лагеря. Наверняка это одна из воздыхательниц, которая отбилась от табуна таких же орчанок.
Решила не показывать, что заметила ее, а то потом придется всю дорогу слушать бабский треп, пусть лучше тихо следует по пятам.
