Я вздрогнула так, как будто она мне на голову супницу перевернула – отличный способ показать моё место в этой семье. Я демонстративно посмотрела на часы и усмехнулась:
– В половине девятого?
– Дети должны ложиться в девять, – ещё слаще улыбнулась мама, отвратительно напоминая мне Асани, – а тебе ещё ножки мыть.
– А, – медленно кивнула я, вытирая руки салфеткой и с силой швыряя её на стол, – ну, дети должны – дети пусть и ложатся, – встала, с грохотом отодвигая стул, кивнула застывшей маме и папе, пытающемуся что-то передать ей взглядом, – всем спасибо за ужин, было очень приятно. И полезно. Надеюсь, это был мой последний ужин в этом доме.
Я стремительно пошла к двери, не глядя больше ни на кого, особенно на Романа, мне было перед ним дико стыдно. В спину донёсся папин голос:
– Улли, подожди...
Я пошла быстрее, папа догнал меня уже на улице, поймал за рукав, я с силой выдернула его и пошла быстрее, он пошёл рядом, тихо сказал:
– Улли, не обижай маму, она хочет тебе добра.
– Почему же делает тогда одни гадости?! – я остановилась, по лицу потекли слёзы, папа тяжко вздохнул и протянул мне платок, я не взяла, вытерла лицо рукавом и дерзко заглянула ему в глаза: – Ну?! Почему я сижу дома как в тюрьме, мои ровесники давно детей нянчат, а я сама дитё, мне "ножки мыть"?!
– Улли...
– Я же особенная, конечно, я фамильяра не могла сто лет призвать, незрелая я. Всё, есть у меня теперь фамильяр, я поеду куда захочу, когда захочу, и с кем захочу. И я хочу завтра.
– И с Романом, да? – вздохнул папа. Я молчала, он смотрел на меня, наконец сказал: – Мама пытается тебя защитить как раз от этого. Ты ещё очень молода...
– Когда я стану "немолода", он постареет и умрёт. Я вечно буду "молода" в вашем понимании.
– Потому что такова жизнь, Улли, ты эльф...
– Я полуэльф.
– Это не важно. Тебя ждёт долгая жизнь, множество возможностей, не пори горячку и не порти отношения с семьёй ради мимолётного увлечения, их ещё столько будет, а семья одна.
Я молчала и думала о том, что семья за последний год не подарила мне столько радости, сколько "мимолётное увлечение" за два дня. Папа как будто что-то понял, вздохнул и гораздо тише сказал:
– Знаешь... я не должен тебе этого говорить, это считается интимной темой. Но я скажу, чтобы ты поняла и не обижалась на маму. Она прошла ритуал единения душ. А когда после этого ритуала один из супругов умирает, с ним умирает половина души второго. У неё нет половины души, уже очень много лет, она не способна на то количество любви, которое тебе нужно, постарайся её понять. Она знает, как это больно, терять любимого, и пытается тебя уберечь от этой боли, пытается изо всех сил, любыми методами.
– А ты от чего меня пытаешься уберечь? – я не верила ему ни на грамм, мама вела себя не как любящий родитель, а как ревнивый собственник, у которого уводят породистую скотину. Папа видел мой скептицизм и молчал, чуть пожал плечами, тихо сказал:
– Я хочу, чтобы ты была счастлива.
– Я буду, – с вызовом кивнула я, – я в этом вопросе – самое замотивированное лицо.
– Смотри мне, – шутливо погрозил пальцем папа, я ненатурально улыбнулась и опять сделала недовольную мину, он кивнул в сторону дома: – Пойдём, а то там мама Ромку уже доедает, наверное.
– Его проблема, – фыркнула я, – кому что, а я иду выгуливать лосика. Лось! – за ближайшим углом зацокали копыта, лось подошёл и кивнул папе:
