– У него не было выбора. Со стихией не поспоришь. Корабли – всего лишь игрушки течений и ветров.
– Господи!
Я представила, как колонисты, всеми покинутые, тщетно ждут корабли, которые так и не пришли. Помогли ли им индейцы? Или перерезали всех до одного?
– Мне стыдно и тягостно думать, что колонию, названную в честь меня Виргинией, постигла столь ужасная судьба!
– Новый Свет – опасное место, – заметил Рэли. – Манящее, влекущее, сулящее драгоценные награды и страшную смерть. К каждому призу полагается наказание. Золото инков в Южной Америке, стрелы виргинских дикарей в Северной Америке.
Я почувствовала подступающие к глазам слезы. За каждой победой и за каждым поражением стоял живой человек, личная и очень болезненная цена, которую пришлось заплатить.
А вокруг звучала музыка и кружились танцоры. Слышались оживленные голоса, шутки и смех. За окнами догорали костры, где-то языки пламени все еще взвивались высоко в ночную тьму, в то время как от других остались только рдеющие угли. Лодок на реке было все меньше.
Рэли ждал то ли моего ответа, то ли позволения отойти.
– И тем не менее вас тянет в Новый Свет, – сказала я. – Будь вы в той колонии, мы теперь тоже не знали бы, где вас искать.
– Это риск, на который приходится идти любому путешественнику, мадам, – пожал он плечами. – Если будут на то Божья воля и ваше великодушное дозволение, рано или поздно я снова окажусь на этом континенте.
– Да, и сложите там голову.
– Лучше уж так погибнуть, чем зачахнуть у камина.
Он многозначительно посмотрел на Бёрли, который теперь притулился на табуреточке, вытянув свою подагрическую ногу.
Я отвернулась от него и тут же увидела Эссекса, который терпеливо ждал своей очереди получить толику моего внимания. Едва он понял, что я заметила его, как бросился вперед, расталкивая всех вокруг. Его невысокий товарищ с пронзительными темными глазами не отставал.
Костюм у него был роскошный, я не могла этого не признать. Черные бархатные рукава в усыпанных драгоценными камнями золотых лентах блестели так, будто он только что вынырнул из бездонной пучины. Я сказала ему об этом.
– Если и так, ваше сиятельное величество, то это бездонная пучина меланхолии, где я томился, лишившись вашей благосклонности, – произнес он, картинно опускаясь на одно колено. – А вынырнул на поверхность, узрев вас.
– Поскольку одной из причин ваших томлений было плачевное состояние финансов – каковым вы донимали меня на расстоянии несколько месяцев кряду, – просто поразительно, как вам удалось наскрести денег, чтобы заплатить за ваш роскошный выход на этом турнире. Встаньте!
Эссекс поднялся.
– Дозвольте снова служить вам! – воскликнул он. – Пошлите меня во Францию, где я возглавил бы ваши войска.
– Вы никогда не командовали армией, к тому же английских войск во Франции пока что нет, – отрезала я.
– Но они там будут, – не сдавался Эссекс. – Это неизбежно! Испанская угроза… их дерзкую высадку в Бретани нельзя оставить безнаказанной!
– Почему? Потому что король Генрих Четвертый попросил? Мой милый мальчик, если бы я посылала армию в ответ на мольбы о помощи каждого короля, королька и герцога, в нашей казне уже давным-давно не осталось бы ни фартинга. Война в Нидерландах и так практически ее опустошила. А ведь ее называют «маленькой» войной.
– Если сравнивать ее с другими войнами, она и в самом деле маленькая, мадам, – подал голос темноглазый.
