Так бы все и шло, если б однажды не случилось непредвиденное. Еще задолго до того как Эльку не приняли в художественную школу и она перестала рисовать, бабушка Дюшель упорно дарила любимой внучке дорогие краски и кисточки, мольберты, компьютерные программы для художников, диски с работами известных живописцев, билеты на выставки местных и заезжих знаменитостей. Вот и на тот день рождения – девятый – бабушка увидела в магазине на Рыночной площади набор разноцветных пастельных мелков. Подошла к кассе, чтобы заплатить, как вдруг в магазин вошла ее знакомая, с которой бабушка предпочитала не общаться.
Магазинчик был маленький, так что проскочить мимо нее незамеченной у бабушки не было шансов. Все было бы хорошо, если бы она стала невидимкой и дождалась их ухода. Но она так растерялась, что вместо этого превратилась в осу и с громким жужжанием начала кружить вокруг люстры.
В эту минуту в магазин ворвался бледный мужчина с безумным взглядом. Ни на кого не глядя, он подбежал к картонному домику на прилавке около кассы, быстро нарисовал на нем какую-то закорючку и… исчез.
Пытаясь разглядеть закорючку, одна не в меру любопытная оса подлетела к домику и села на что-то красное.
Покупательница в красном платье истошно завизжала. Продавщице пришлось скрутить газету в трубочку, чтобы выгнать незваную гостью. С перепугу бабушка-оса юркнула в картонный домик. Такие обычно покупают детям, чтобы те могли раскрасить их по своему усмотрению, превращая – кто во дворец принцессы, кто в тюрьму, кто в магазин.
Внутри домика было темно, и понадобилось время, чтобы глаза начали хоть что-нибудь различать. К несказанному своему удивлению, бабушка Дюшель вдруг обнаружила, что перед ней – высоченные ворота незнакомого Города. Препятствие, которое для человека, собаки и даже курицы было бы непреодолимым, бабушка-оса преодолела в считанные секунды. Легко перелетев через каменное ограждение, она села на ветку дерева, покачалась, уселась на балкон невысокого дома, затем – на диковинную шляпу местного жителя – и тут же, сбитая чем-то огромным и круглым без признаков жизни упала на что-то твердое, но теплое. Так и завершился бы ее земной путь, бесславно и печально, если бы это твердое и теплое не оказалось ладонью приятного господина весьма благообразной наружности.
Бабушке Дюшель всегда везло. Повезло и тут.
– Ох, я тебя сейчас… газетой! – услышала бабушка льстивый голос и замерла от ужаса, приготовившись к неминуемой, но, слава богу, кажется, мгновенной смерти.
– Не надо, – возразил другой голос, уверенный, мужественный и невероятно красивый. – Это – живое существо, не ты его создал, не тебе и губить.
– Но ведь она… она вас укусит, – пролепетал первый голос.
– За что? Я ей зла не желаю. Наоборот. Видишь, уже крылышками шевелит. Головку подняла… Лети, милая, и больше нашим друзьям под тыквы не попадайся.
Он легонько дунул на бабушку-осу, и она, встрепенувшись, взлетела. Сделала вокруг него несколько пируэтов и, убедившись, что красивый мужественный голос принадлежит красивому мужественному человеку, улетела. «Спасибо тебе, мой Повелитель!» – прошептала бабушка оса. Сердце ее было отныне навеки отдано этому благородному господину. Сердце, а вместе с ним – любовь и бесконечная преданность.
Он вошел в высокое светлое здание – и она, не удержавшись, влетела вслед за ним.
Это была школа, но не из тех, куда родители с трудом загоняют детей по утрам. Видно было, что дети счастливы там учиться, если слово «учиться» тут уместно. Первый же класс, в который он вошел, поразил ее до глубины души. Во-первых, дети сидели на полу, на пушистом коврике, ели мороженое и хохотали. Когда вошел гость, они вскочили – учительница тоже – и кинулись обнимать и целовать его.
