- Поэтому отвечать за шантаж будет-таки Селин Перонне, - констатировал Поль. – К слову, распространение этой информации также может специфически сказаться на вашей репутации – кто даст вам откровенное интервью, если будет известно, что вы практикуете шантаж?
- Вот так всегда – когда мужики гадят, то им всё сходит с рук, а когда женщина борется за себя и свои права, то она кругом виновата!
- Это вы вообще о чём? – рассмеялась Элоиза. – Каким образом вы отстаиваете чьи-то права? И права на что? Права на шантаж, раз уж вам стала известна какая-то приватная информация? К слову, есть ещё вопрос о том, как именно она вам досталась, то есть – мы предполагаем ответ, но желаем получить его непосредственно от вас.
- А с чего вы взяли, что я скажу? Вломились в квартиру, и угрожаете, и надеетесь, что я прогнусь? Не будет этого!
- Ну положим, угрожать-то начали вы. И лично мне очень интересно, для чего вам это понадобилось. Не припоминаю, чтобы мы с вами где-то пересеклись. Вам вообще сколько лет? – поинтересовалась Элоиза.
Селин молчала.
Себастьен достал телефон, что-то в нём нашёл.
- Судя по документам, барышне двадцать шесть лет, в Париже она последние восемь, а до того жила в Амьене.
- Тогда нам вообще негде пересекаться. Восемь лет назад я уже работала в Лозанне. Госпожа Перонне, я в самом деле не понимаю – зачем. И вам придётся рассказать. Где мы можем с вами нормально поговорить? Обращаю ваше внимание, что мы всё ещё предлагаем поговорить. Если та информация, которую вы угрожаете опубликовать, увидит свет, то за дело возьмётся Жан де Шатийон. Он терпеть не может шантажистов, кроме того, для него обезвредить шантажиста - это вопрос поддержки репутации. И если вы сейчас не готовы нас услышать – мы уйдём, вы всё опубликуете, а дальше уже как сложится. В этом случае вы потеряете не только работу и возможность карьеры, но как бы не деньги и свободу – вы ведь понимаете, что нарушаете закон о неприкосновенности частной жизни, - Элоиза уже устала быть вежливой и уговаривать.
Ещё немного – и она взорвётся. И тогда точно кое-кому мало не покажется.
- Хорошо, пойдёмте, - буркнула под нос Селин и пошла в недра квартиры.
* 25 *
Маленькая прихожая вела в маленькую студию. Комнату, которая представляла собой и спальню, и гостиную, и рабочий кабинет, и сбоку – небольшая кухня.
Мест, где можно было бы сидеть, не наблюдалось – исключая стул напротив компьютера. На диване – разобранная постель. Шкаф и рабочий стол со стационарным компьютером – не ноутбук какой-нибудь, а нечто с большим монитором и какой-то навороченной клавиатурой с подсветкой.
Селин собрала в кучу простыни и подушки и буркнула:
- Сюда можно сесть.
Незваные гости расположились на диване, а хозяйка села на свой рабочий стул.
- Рассказывайте, госпожа Перонне, - кивнул ей Поль.
- О чём? – глухо спросила она.
- О том, как докатились до шантажа, конечно же, - проворчал Поль. – Чем вам умудрились насолить мои сестрицы? Вы что-то не поделили с Маргаритой? Картину? Художника? Богемного юношу? Элоиза, подскажи, что можно не поделить с Марго?
- Представления не имею, - пожала плечами Элоиза. – Марго – существо абсолютно безобидное. Людей не убивает, долгов не делает, никого не шантажирует. Может попасть в историю с мужчиной, но кто не попадал в историю с мужчиной? И кого это волнует, прости господи, про Марго и её мужчин? Ну а про меня вообще как-то странно. Из всей нашей милой компании знакомство с вами признал один человек, и это Николя Бодри. Неужели в нём всё дело?
