К утру снег перестал, северный ветер сменился на южный, заметно потеплело. Око Тура временами пробивалось сквозь редеющий строй облаков. Шантри начала день с медитации. У каждого мага в Цитадели было излюбленное место. Шантри нравилось сидеть на самом краю северного утеса, выдававшегося над пропастью. Вид отсюда открывался великолепный: величественные скалы, изрезанные трещинами-морщинами и увенчанные седыми шапками; глубокие ущелья, летом устланные зеленым покрывалом. В хорошую погоду лучи ока Тура освещали каждый уголок этих чудесных мест, мириадами бликов играли на белоснежных вершинах и горных водопадах. В непогоду зрелище потрясало еще больше. Грозовые тучи клочьями темной шерсти висли на склонах гор, а блиставшие молнии создавали впечатление, что вдали в жаркой схватке сошлись армии духов стихий. После дождя горные ущелья заполнял густой туман, оставляя лишь остроконечные вершины. Казалось, что среди белоснежного моря выступают остовы погибших кораблей. Шантри могла день напролет наблюдать эту картину, размышляя о вечных ценностях, что принесли в этот мир Небесные Отцы. Она копила силы для магических упражнений, впитывая волшебство окружающего мира.
С утеса хорошо просматривалась площадка, где тренировались мужчины-послушники. Помимо магов и учеников в крепости жила дюжина воинов. В первые годы после распада королевства желающих защищать Цитадель было в избытке. На Нуар-Яр устремились легионеры, стражники, крестьяне, горожане: все хотели помочь сберечь последний оплот королевства от врагов. Ара-Бора и Даний отбирали лучших. Но шли годы, на храм Тура никто не нападал, а на просторах Харда усилиями Серого магистрата жизнь постепенно налаживалась. Некоторые защитники Цитадели спустились на равнину к своим семьям, другие встали под знамена серых. Охранять Храм остались лишь самые преданные.
Сегодня, как обычно, мужчины спозаранку упражнялись с оружием. Пара молодых парней, Дарек и Бранк, особенно старались, отрабатывая самые сложные приемы. Шантри давно догадалась, что они во многом показывают свое умение для нее. Это льстило и немного волновало. Совсем немного. Шантри мало обращала внимание на мужчин. Если и возникали моменты, когда в груди загорался странный огонь томительного любопытства, девушка гасила его усилием воли, следуя наставлениям Ара-Бора. Великий маг объяснил ей, что, когда волшебник дает волю желаниям, он уподобляется простым людям. Магия, горящая в его груди, слабеет. Сильный костер может противостоять порыву ветра, а пламя свечи гаснет. Стоит ли жертвовать своей силой ради мимолетного удовольствия, решать ей. Ара-Бора знал, как можно убедить ученицу, ничего прямо не запрещая. Шантри больше всего на свете хотела овладеть магией и не собиралась попусту растрачивать свою божественную силу, поэтому все усилия Дарека и Бранка, хотя и не оставались незамеченными, ни к чему не приводили.
Шантри ушла в себя. Холод, разлившийся по телу от долгого сидения на краю обрыва, отступил. Ветер ласкал девушке лицо. Она ловила не только его пронизывающие порывы, но и саму магию, которую он нес. Сила Небесных Отцов присутствует во всем, но непосвященному трудно ее заметить.
Беспокойство острой иглой пронзило разум, разрушив благостное равновесие. Девушка открыла глаза. Послушники прекратили занятия и с настоящим, а не учебным оружием толпились у ворот. Цитадель готовилась к встрече незваных гостей.
