История захвата заложников насчитывает не один пример «Стокгольмского синдрома». Самым одиозным его проявлением принято считать историю Патрисии Херст, внучки Уильяма Рэндольфа Херста, американского миллиардера и газетного магната.
Она была похищена из своей квартиры в Калифорнии 4 февраля 1974 года членами леворадикальной террористической группировки, называвшей себя Симбионистская Армия Освобождения (Symbionese Liberation Army – SLA). Херст провела 57 дней в шкафу размером 2 метра на 63 сантиметра, первые две недели с завязанными глазами, первые несколько дней без туалета и с кляпом во рту, перенесла физическое, психологическое и сексуальное насилие.
После освобождения Патти Херст вступила в террористическую организацию, члены которой её захватили, и принимала участие в вооруженных ограблениях. В составе боевой группы SLA она приняла участие в ограблении двух банков, обстреле супермаркета, нескольких случаев угона автомобилей и захвата заложников, производства взрывчатки. Была объявлена в розыск и арестована 18 сентября 1975 года вместе с четырьмя другими членами SLA в результате облавы ФБР. После заключения под стражу Херст рассказала о насилии над ней со стороны террористов и объявила о принудительном характере всей своей деятельности в рядах SLA. Проведенная психиатрическая экспертиза подтвердила наличие у девушки посттравматического расстройства психики, вызванного переживанием интенсивного страха, беспомощности и крайнего ужаса.
В России самым известным примером «Стокгольмского синдрома» послужил Теракт на Дубровке «Норд Ост» – захват заложников в Москве, начавшийся 23 октября и продолжавшийся до 26 октября 2002 года. В ходе него группа из 40 вооружённых чеченских боевиков во главе с Мовсаром Бараевым в течение трёх дней захватила и удерживала заложников из числа работников, зрителей и актёрского состава мюзикла «Норд-Ост» – 916 человек – в здании Театрального центра.
Многие люди, находящиеся в захваченном здании, звонили и говорили, что террористов можно и нужно понять, а также просили президента В. В. Путина прекратить войну в Чечне и вывести оттуда федеральные войска, сделав это ради спасения их жизней. Даже когда расстреливали кого-то из заложников, психологический рефлекс самосохранения доминировал над остальными. Люди, оказавшиеся в живых, при стрессе, как правило, отворачиваются от обреченных. Как заявила одна из заложниц Норд-оста: если террористы убьют несколько заложников, все равно надо выполнять их требования, так как у них в Чечне идет война, а власти России должны осознавать, что это их вина. Некоторые говорили о том, что террористы очень корректны, не только не избивают заложников, но даже не кричат на них, дают детям воду и шоколад. Эти заложники и после освобождения сочувствовали захватчикам, защищали и оправдывали их.
Как это работает: Психологические механизмы
«Стокгольмский синдром» не возникает просто так. Он развивается в определенных условиях, когда жертва:
– Чувствует угрозу своей жизни. Это ключевой фактор. Жертва осознает, что ее жизнь полностью зависит от действий агрессора.
– Изолирована от внешнего мира. Отсутствие контакта с семьей, друзьями и правоохранительными органами усиливает зависимость от агрессора.
– Видит проявления «доброты» со стороны агрессора. Даже небольшие акты милосердия, такие как предоставление еды или воды, могут восприниматься как проявление заботы и вызывать благодарность.
