Антон сразу разворчался:
– Не будет моя Лена там работать! Там туристов полно всяких. Приставать же будут.
Его тетя только рассмеялась.
– Вот ревнивец, а? Не нервничай, Антошка. Никто твою красотку даже не увидит. Кроме старшей горничной. Чтоб ты знал, горничные убирают номера перед заездом и после выезда. Ну или когда там никого нет.
Меня же смущало совсем другое. Ездить каждый день в Листвянку и обратно – это столько времени терять в дороге! Но все же решила попробовать. К тому же этот «Маяк» – он такой красивый, просто умопомрачительный, особенно вечером, когда подсвечен огнями. И стоит прямо на берегу Байкала. Помню, как раньше я заглядывалась на него и всё мечтала в нем побывать…
Тетя Антона оказалась права – работать было несложно. Может, только первые несколько дней я немного путалась и плутала в коридорах отеля, как в лабиринте, но быстро освоилась. И действительно – нас забирали из города по утрам и ближе к ночи отвозили обратно. И кормили на кухне ресторана при отеле.
Только с Антоном видеться стали очень редко. Меня даже на телефонное общение не хватало после того, как я возвращалась домой. Сразу валилась замертво спать.
Тогда его мама и предложила мне пожить летом у них, чтобы не ездить туда-сюда, ну и с Антоном хотя бы вечера проводить. Он тоже за эту мысль ухватился.
– Соглашайся. Я так страшно по тебе скучаю. Лежу тут как бревно, днями и ночами один, даже поговорить не с кем. Думаю о тебе каждую минуту. С ума схожу. И тебе мотаться в такую даль зачем?
Я посоветовалась с бабушкой, ну и переехала к ним на лето. И теперь мы с Антоном живем в одной комнате. Правда, скорее, ночуем – сейчас, в разгар лета, самый наплыв туристов, и я работаю за двоих. Прихожу поздно, устаю зверски, но зато и денег больше.
Первую зарплату, почти всю, я сразу потратила на массаж. Еще в больнице врачи посоветовали нам хорошего массажиста. Он приезжал к Антону в Листвянку из Иркутска ежедневно в течение двух недель. В те редкие дни, когда я бывала дома, наблюдала за его манипуляциями, даже снимала на телефон, чтобы потом самой повторять.
Правда, толку от моих стараний, наверное, никакого, потому что когда массажист работал с Антоном, он мычал от боли, стиснув зубы, кряхтел, потел, долго не мог отдышаться, а когда я – лишь шутил, посмеивался, ну и возбуждался. Начинал просить меня потрогать его лучше там. Ну и я, в общем, оставила эти свои попытки.
Да и настоящий массажист тоже не очень-то помог. Двигаться Антон не начал. Теперь он все больше молчит. Даже когда я рядом. Мы с ним как соседи стали, причем случайные. Каждый в своем углу, я – на диване, он – на кровати. Лежит мрачный, безучастный ко всему. Как будто потерял надежду, ничего больше не хочет и просто ждет конца. А я смотрю на него такого – и сердце разрывается…
– Э, да постой ты! – один из парней спрыгивает со скамьи и направляется ко мне. Я ускоряю шаг, но он нагоняет.
– Хватай ее! Тащи сюда! – смеются его дружки.
Он ловит меня за руку, разворачивает к себе.
– Убери руку! Или я закричу! – и так почти кричу я. От страха и неожиданности. Обычно здесь очень тихо, ни драк, ни скандалов, ни происшествий. Поселок маленький, все друг друга знают в лицо и по имени. За целое лето первый раз вот так натыкаюсь на пьяную толпу.
– Ой… – вдруг теряется парень и тут же отступает. – Блин, сорян. Обознался. В смысле, не узнал.
