От нее плохо пахнет. Чем-то кислым, затхлым и… химическим. И выглядит она вблизи и без верхней одежды еще хуже, чем мне казалось сначала. Истощенная до острых выпирающих костей, тусклая, бесцветная, с серой нездоровой кожей, покрытой сеткой мелких морщин. Кутается в старую, заношенную кофту.
– Хотя в твои годы я знаешь как блистала! – она снова улыбается. – Между прочим, титулованной королевой красоты была. Мисс Сибирь – 99.
– Я в курсе, – подтверждаю без всяких эмоций.
– Он тебе рассказал? – спрашивает она.
Я ничего не отвечаю, потому что под «он» мать подразумевает, конечно же, отца и, судя по ее тону и по едва изменившемуся выражению лица, ей очень хочется поговорить о нем. О том, какой он бездушный тиран, как несправедливо обошелся с ней, как сломал жизнь, ну или еще что-нибудь в том же духе. А я обсуждать отца с ней не собираюсь. Правда ей мое молчание не мешает.
– Он, как увидел меня тогда, так и увлекся сразу. Подарками дорогущими заваливал. Обещал золотые горы. Замуж позвал. Захотелось ему, понимаешь, в жены королеву красоты.
Я уж не стал говорить, что знаю, как ей досталась эта корона и как она вынудила отца на себе жениться.
– Я же совсем девчонкой была. Школу недавно закончила, только приехала из Бирюсинска… Что я там видела? А тут большой город, столько всего… И сразу этот конкурс, победа… и твой отец. Мне, конечно, польстило его внимание. Он ведь взрослый, хозяин жизни… И так красиво ухаживал. А какая у нас была свадьба! Как в сказке! Только эта сказка длилась недолго…
Ну вот и перешли к самому главному. Сейчас начнутся жалобы на отца и несправедливую судьбу.
– Твой отец оказался ужасным мужем. Сутками напролет он где-то пропадал. Ну, говорил, что работает. То встречи у него всякие, то поездки. Рестораны, сауны… А я сидела дома одна, как в клетке. Прислуга меня ненавидела. Следила за каждым шагом и сразу ему докладывала. Я дома была как в плену, понимаешь? Пока он развлекался со всякими девками…
Тут уж я, не выдержав, спрашиваю с усмешкой:
– То есть, это не ты, а отец таскал меня в люльке по всяким съемным углам? Запирал на балконе, пока сам с девками…
– Это было всего один раз! И это был несчастный случай! – с жаром перебивает она меня и тут же замолкает. Опускает голову и прячет лицо в ладонях.
Повисает пауза. Спустя полминуты она продолжает глухим, скорбным голосом:
– Я понимаю, что вела себя ужасно и была отвратительной матерью. Я всё прекрасно понимаю. И знаю, что нет мне прощения. Ты же чуть не погиб… Это моя самая большая ошибка, и я за нее всю жизнь расплачиваюсь и себя ненавижу. Но пойми, я была совсем девчонкой, почти как ты сейчас. Глупой была, несдержанной, ранимой. Мне хотелось любви, хотелось внимания, а не сидеть сутками взаперти в одиночестве… Это, конечно, меня нисколько не оправдывает. Просто знай, что я очень и очень сожалею. Ты даже не представляешь, насколько… Я бы всё на свете отдала, чтобы исправить… Но увы, это невозможно. Поэтому я и хотела перед тобой извиниться… пока не поздно. Прости меня, сыночек, если сможешь…
– Ты где-то живешь? – спрашиваю ее, чтобы хоть что-то сказать. Чтобы не сидеть каменным истуканом. Потому что ее речь меня не тронула, ее покаяния мне даром не нужны, как и она сама. Но если ей станет легче, оттого что выговорилась, пусть так будет. Хоть какой-то толк от этой встречи.
– Я? А, да… живу… приютил один добрый человек.
