– Получается, что в Северную слободу прибыл он не просто так, а уж с какой целью – убить ли кого, ограбить или просто поглазеть на любимую девчонку – это уж знать никак не получится из имеющихся фактов.
Филиппов кивнул:
– Но он терся у дома Вишняковых в момент убийства, даже выбирался через служебный ход.
Радионов пожал плечами. Филиппов посмотрел на него в упор:
– А скажите, уважаемый Ипполит Ануфриевич. А мог это быть не пацанчик, а девица? Молодая такая девица?
Хорошо, допустим, это не Анна Вишнякова – Рабанская предоставила фото парня, крутившегося у дома, и это была не Вишнякова. Но могла быть другая девушка? Или Вишнякова себя хорошо загримировала…
Участковый задумался – вспоминал ориентировки, записи с камер видеонаблюдения.
– Вряд ли. Больно тощ, – старичок очертил в воздухе характерные изгибы женского тела, отсутствующие у пацана. – Вряд ли.
А вот Филиппов надеялся на иное, вчерашняя догадка о том, что пацанчик и Анна Вишнякова – оно лицо, так хорошо укладывалась в версию. Но не признать, что участковый был прав, Федот Валерьевич тоже не мог. Он подавил вздох. Радионов усмехнулся, лукаво прищурился:
– Не огорчайтесь, найдете вы его. А мы подсобим, чего уж нам. Если пацан этот в слободу один раз пришел, то и второй явится, если не убийца он. Так и выясним.
– А если убийца?
– Так тем более явится, только будет осторожнее. Так и мы внимательнее будем. – Участковый поднялся со стула: – Парней наших, слободских, я уж накрутил, так что глаз не сомкнул, приглядывать будут и за поселком, и за окрестностями.
Он переминался с ноги на ногу, явно рассчитывая, что разговор окончен и в скором времени он сможет быть свободен. Но Филиппов задержал его вопросом.
– А что, Ипполит Ануфриевич, приличная у вас аудитория в поселке?
Участковый сел на стул, подавил вздох.
– Да всякая, как обычно. Они только с виду успешные и образованные, а случись чего, так – обычные люди. Ругаются, спорят, угрожают, дерутся даже…
– Даже так?!
– Ага-ага, – Радионов кивнул. – Вот недавно, Алферов, банкир, едва жену с балкона не опрокинул, в порыве страсти так сказать, – участковый усмехнулся. – Соседи нажаловались, пришлось к ним приходить, представление выдавать, проводить беседу. А Андрей Платонович, банкир-то этот, говорит мне, мол, что ты, Ипполит Ануфриевич, со мной, как с малым ребенком. А как с ним иначе, если натурально как малый ребенок.
Участковый вздохнул.
– А конфликты в семьях часто бывают? Дети из дома, может, уходят?
– Понимаю, к чему спрашиваете, думаете, не чей-то ли беглый ребенок… О таком не знаю. При мне, а я на участке этом служу без малого тридцать лет, значится, ни одного бегунка не случалось.
Филиппов кивнул:
– Ясно. Если что-то вспомните или выясните, мне напрямую набирайте. А если пацан этот снова появится, не спугните его, уж будьте добры.
Участковый полоснул по нему взглядом:
– Да что, господин следователь, как можно, неужто я не знаю…
– А я верю, что знаете, но напомнить не лишнее – пацана этого мне нужно опросить. А если так, то хочу, чтобы вы понимали, что парень этот может оказаться единственным свидетелем убийства, а потому ему угрожает вполне серьезная опасность.
Взгляд участкового потемнел и будто бы погас на мгновение. Этого оказалось достаточно, чтобы Филиппов убедился – участковый Радионов знает больше, чем говорит.
