– У нас… – начала Ольга Борисовна, немного помялась и продолжила: – Реставраторы были.
Она замолчала. Ирэна Дмитриевна тоже молчала, но думала не о картине, а о том, как ей теперь восстанавливать номер телефона проклятого Иллариона. Несколько цифр всё же сохранились где-то в глубине её памяти. Она собиралась, раз полиции не было дела до её проблем, сама начать поиски неизвестного. Вернее, попытаться выяснить, кто он такой, а уж потом… «А потом – суп с котом», – подумала Ирэна Дмитриевна, и к ней неожиданно вернулось хорошее настроение. Она даже улыбнулась.
Ольга Борисовна приняла улыбку на свой счёт и приободрилась.
– Реставраторы, Ирэна Дмитриевна, были и мне нагрубили, – с обидой в голосе заявила она. – Сами ни-че-го-шеньки не нашли. Они заявили, что у меня, простите, глюки. Хамы! А у меня не глюки. Я как раз к вам шла, чтобы мы вместе посмотрели. Потому что у меня не глюки, а нос красный.
– У вас нос красный? – спросила Ирэна Дмитриевна, которая почти не слушала подчинённую, пытаясь вызвать из подсознания упорхнувшую в канал информацию. – Вы заболели?
– Ирэна Дмитриевна! И вы туда же, – огорчилась Ольга Борисовна. – Пойдёмте в зал. Пожалуйста.
– Хорошо, – смирилась с неизбежным директриса. – Идём. И хотелось бы знать, куда подевалась Елена.
Необычно долгое отсутствие Елены в приёмной показалось Ирэне Дмитриевне странным. Но она не стала задумываться над этим, а, прихрамывая, нехотя пошла за Ольгой Борисовной, уверенная, что ничего нового на третьем этаже она не увидит.
В зале с поджатыми губами и непроницаемым выражением лица сидела Антонина Валерьевна, нарочито повернувшись спиной к ненавистной картине – и есть же извращенцы, рисующие такую пакость. Ольга Борисовна прошествовала мимо смотрительницы с демонстративно поднятой головой. «Не иначе, между ними кошка пробежала», – подумала Ирэна Дмитриевна. Она поздоровалась с Антониной Валерьевной и ободряюще ей улыбнулась. Антонина Валерьевна разжала губы и сухо ответила на приветствие. «Ну что с ними поделаешь», – про себя вздохнула Ирэна Дмитриевна.
Картина, так беспокоившая хранительницу, преспокойно висела на своём месте, никаких красных носов на ней не было. Ирэна Дмитриевна стала рассматривать знакомое изображение, честно пытаясь отыскать хоть какие-то изменения. Не нашла. Ольга Борисовна стояла рядом с растерянным видом.
– Как же так, – бормотала она, – я своими глазами видела. И тогда, и сегодня. Как же так…
– Ольга Борисовна, – обратилась к ней Ирэна Дмитриевна, – у вас по плану отпуск, кажется, в июне? Я, конечно, понимаю, что сейчас совсем не лучшее время для отдыха, но, может быть, вам взять недельку-другую, поехать куда-нибудь? На дачу, например. У вас есть дача?
Ольга Борисовна вздрогнула, невежливо повернулась к начальству спиной и почти бегом покинула место действия. Когда затихли её шаги, в пустом, если не считать директрисы и смотрительницы, зале раздалось приглушённое «хм». Женщины переглянулись. «Показалось», – подумала Ирэна Дмитриевна, а Антонина Валерьевна повела подбородком, давая понять, что запрет окропить святой водой эту «тьфу-тьфу-тьфу, мазню» ещё аукнется.
– Никакой воды, – с нажимом произнесла Ирэна Дмитриевна, словно прочитав мысли смотрительницы.
– Нет у меня ничего, – буркнула Антонина Валерьевна и повертела перед собой руками, демонстрируя отсутствие в них каких-либо предметов.
