Пыльный грузовик трясся по пустоши. Четверо солдат, небольшая компания избранных, коротали время играя в карты. Валентин снова оставался победителем, по дружески добро посмеиваясь. Все оживлённо болтали. Один только Георг хранил мирное молчание, изредка реагируя на исход карточной партии. Он никогда не отвлекался от игры. Только поглаживал винтовку, словно пытаясь её убаюкать.
Грузовик ревел, словно старый зверь, уставший от постоянной службы. Колёса увязали в грязи, то и дело подбрасывая путников на жёстких скамьях. Воздух в кузове был тяжёлым. Смесь пота, дыма и запаха железа. Каждый понимал, что будет впереди, но никто не решался об этом заговорить.
Валентин с лёгкостью тасовал карты, это было его единственной заботой. Складывалось ощущение, что он совсем не думал о плохом. Он думал только об игре.
Георг же в перерывах всматривался во тьму вокруг машины. Будто что-то выжидал. Что-то, на что ему придется навести свою винтовку и выпустить патрон. Снова убить. Его пальцы легко скользили по дереву винтовки, а глаза цеплялись за каждую тень за пределами кузова. Он уже знал, что чаще всего смерть приходит именно так – из темноты.
Они ехали и разговаривали, играли в карты, делились историями из жизни. Каждый постепенно раскрывался, и они становились настоящей командой.
Виктор рассказывал о своих мечтах и планах на будущее.
– Разве можно сейчас что-то планировать?, -Фёдор выкинул огарок сигареты за борт. Дымный след очертил траекторию полёта.
– Если ты действительно этого хочешь, ты обязательно сможешь. -как всегда серьёзный, Георг ни на секунду не отвлекался от тьмы. Он сам себя назначил дозорным и чётко выполнял свою задачу.
– А знаете, -Валентин приподнялся, чтобы отдать карты Виктору, сидевшему напротив, -когда всё закончится, я приеду домой. К своим детям, к жене… Я крепко-крепко обниму их, поцелую, а на утро пойду искать работу. Чтобы забыть обо всем, что было здесь… А вы чего? Чего хотите после войны?
Виктор почесал голову и сказал:
– Когда я вернусь, я пойду учиться. Я потратил слишком много времени здесь, теперь мне некем работать, я умею только стоять в строю…
– Не такое уж и плохое умение, всегда можно устроиться в полицию. – Отшутился Валентин и перевёл вопросительный взгляд на Фёдора и Георга.
Фёдор поймал его первым и стал говорить:
– Я бы хотел просто отдохнуть. Приехать домой и отдыхать, лежать на траве, любоваться мирным небом. Читать книги, думать на глубокие темы. А может, стал бы художником, Писал бы картины, умер бы в бедности, а потом, лет через сто, мои внуки стали бы богатыми. Ну, как это всегда бывает с людьми искусства.
Отряд хором посмеялся, и воцарилось молчание. Все ждали, что скажет Георг, но никто не решался его окликнуть.
Георг, казалось, не слышал их. Он всё так же внимательно вглядывался в темноту, сжимая винтовку.
– А ты, Георг? – осторожно спросил Виктор.
Тот молчал ещё несколько секунд, словно размышляя, стоит ли вообще говорить. Потом, не отрывая взгляда от дороги, негромко произнёс:
– Хочу завести собаку.
Все переглянулись.
– Собаку? – переспросил Валентин, подаваясь вперёд.
– Да, большую. Чтобы была рядом. Чтобы понимала меня без слов. – Георг на мгновение замолчал, потом добавил: – Может, это глупо.
– Да нет, наоборот, – усмехнулся Фёдор. – Пока мы тут про великие вещи рассуждаем, ты думаешь о самом правильном.
– Собаки вернее людей, – сказал Виктор, задумчиво поглаживая письма в кармане.
