Евгений Евтушенко и Белла Ахмадулина. Одна таинственная страсть… - страница 8

– На эти деньги я куплю пишущую машинку, а уже потом эта машинка сделает нам ремонт, – заявил будущий поэт.

Впрочем, по возвращении в положении Евтушенко мало что изменилось. Он все так же целыми днями играл в футбол, писал стихи и шатался по лицам. Ни цели, ни денег, ни надежд, только весьма отчетливо вырисовывающаяся перспектива загреметь в тюрьму по статье о тунеядстве.

За экспедицией в Казахстан последовал год работы на Алтае. О том времени Евгений Александрович всегда вспоминал с большой теплотой и любовью. Барнаул, Змеиногорск и еще не один десяток городов пришлось ему посетить в то время. Красивые и спокойные места ему нравились, но мечты о литературной карьере не покидали его. Наконец спустя довольно продолжительное время ему удалось добиться удовлетворительной характеристики от начальства, что хоть как-то должно было очистить его репутацию от «волчьего паспорта» из 607-й школы.

Евгений Евтушенко (вверху) с товарищами по студенческой баскетбольной команде. 1948 г.

Вернувшись в Москву, Евгений начал осаждать редакции всех газет и журналов. Везде его не воспринимали всерьез. Впрочем, однажды его стихи все-таки заметили и пригласили на собеседование. Когда на встречу с сотрудником редакции пришел автор проникновенных строк о войне, сотрудник оторопел. Он ожидал увидеть убеленного сединами фронтовика, а не семнадцатилетнего мальчишку. В печать стихи Евтушенко не взяли, но уверенности эта встреча Евгению поприбавила.

Однажды он решил зайти в редакцию любимой им газеты «Советский спорт». Газету эту будущий поэт любил, а помимо спорта в ней была и литературная страничка. Какая в конце концов разница, о чем писать стихи? Если нужно о спорте, то можно и о спорте.

Редакция газеты располагалась в огромной полуподвальной комнате на Дзержинке. Оттуда доносились ожесточенные звуки работающих пишущих машинок, и уже на подходе к ней воздух сгущался и приобретал белесый от табачного дыма оттенок.

Евгений Евтушенко смело вошел внутрь редакции и поинтересовался, где он может найти главу поэтического отдела. Навстречу ему вышел грузный мужчина, которого звали Николай Александрович Тарасов. Он пробежал глазами по паре стихов из стопки свежеотпечатанных листов, которые протягивал ему будущий поэт, и удовлетворенно кивнул. Одно из стихотворений привлекло особое внимание, и Тарасов начал читать его вслух.

– Будет писать? – поинтересовался он у сотрудников, когда закончил читать стихотворение.

Кто-то из сотрудников редакции утвердительно кивнул, скорее из желания подбодрить молодого человек, чем из искреннего интереса. Этого оказалось достаточно для того, чтобы определить всю дальнейшую карьеру юного дарования.

– А вот это подойдет для печати, – уже совсем другим тоном сообщил Тарасов, вчитываясь в строки. Он тут же подозвал кого-то и сунул появившейся в дверях женщине листок. «В печать», – коротко приказал он.