— Но ведь это всего лишь легенды, Элли… — начинает он. То ли успокоить пытается, то ли себя заставляет поверить в возможность хорошего исхода.
— Фел… Давай примем как факт тот момент, что я не вернусь, — я хотела сказать это искренне, но должного смирения не получилось. Он, конечно, заметил.
— Я тоже могу не вернуться.
Резонное замечание, однако сухая статистика брала верх.
— Не смеши. Восемь процентов. Восемь процентов на то, что ты не вернешься. Семь с половиной из них приходится на дуэли. Когда ты последний раз бросал или принимал вызов? — я знала ответ, но все равно спрашивала. Не хотелось давать другу лишние надежды.
— Никогда, — все же нехотя отвечает он.
— Процент вернувшихся выпускников «Мизерабль»? — продолжаю, но понимаю, что лишь причиняю боль. Однако это вынужденная мера. Необходимость.
— Ноль, — заключает Феликс.
Сосуд с вином, парящий над моим бокалом в этот момент, вздрагивает, и, хоть дело совершенно не в силе ветра, молчу и не шевелюсь. Он должен принять тот факт, что совсем скоро я перестану существовать.
Все должны принять этот факт.
И пусть я не могу знать точно, что будет дальше, не хочу вселять в близких лишние надежды, однако когда парень тяжело вздыхает и притягивает к себе, давая возможность удобно устроить голову на плече, все планы рушатся.
Всего одна фраза.
— Если представится хотя бы жалкий шанс выжить. Изоляция, обучение, адаптация. Неважно. Пообещай мне, ты согласишься! Если будет хотя бы жалкий шанс! Клянись вселенной! Ты будешь бороться…
И я киваю.
— Клянусь.
Потому что, несмотря ни на что, иногда мне тоже хочется верить.
Я вернулась домой глубокой ночью. Феликс, как это всегда бывало, проводил до порога, однако долгих прощаний не получилось. Точнее, они наверняка могли бы стать именно такими, но я не смогла.
Каждое следующее мгновение, проведенное вместе, было тяжелее предыдущего. Каждый новый взгляд — тоскливей. Каждое слово — больней.
И я, и он отлично понимали, что этот вечер был последним, когда мы были рядом. Если бы я спросила у Феликса, какова вероятность того, что мы еще хотя бы раз посидим в яблоневом саду, его мозг, быстро переводящий всю информацию в цифры, выдал бы четкий ответ. Четкий и абсолютно неутешительный.
Ноль процентов.
Именно по этой причине я оборвала друга на середине фразы. Абсолютно незначительной, служащей исключительно для того, чтобы оттянуть момент прощания.
— Фел… — коротко улыбнулась, и он моментально все понял.
— Элли… — друг сократил расстояние между нами и заключил в крепкие объятия, заставляя уверенность дать трещину. Хотелось вечно стоять так, слушая, как учащенно бьется его сердце, забывая обо всем остальном. Хотелось уверять в том, что все будет хорошо, а потом плакать, потому что эти уверения не стоили ровным счетом ничего. Абсолютная ложь.
Именно поэтому, приложив титанические усилия, разжала руки и отошла на шаг.
— Я рада, что ты был моим другом, — проговорила скомкано и, не в силах больше контролировать эмоции, отвела взгляд, стараясь сдержать слезинки, появившиеся на глазах.
Потому что просто не могла себе позволить быть слабой.
Несколько раз моргнув, вновь посмотрела на друга, а потом развернулась и вошла в дом, уже в дверях услышав уверенное:
— Я и есть твой друг.
Просторный холл встретил тишиной, прохладой и темнотой, которую нарушало лишь легкое мерцание огненных искр в чашах настенных светильников. Не спеша, пытаясь запомнить все, вплоть до малейших деталей, прошла через холл и поднялась на второй этаж, останавливая взгляд на каждой мелочи. Мраморные ступени, изящные переплетения узоров перил, тяжелые бархатные шторы на окне в конце коридора. В этот момент хотелось впитать в себя весь уют, полностью проникнуться атмосферой дома, который я так любила.
