После школы опять возвращались целой толпой, но Алёша с нами не пошёл почему-то. Вовчик подарил мне целый букет листьев. Последние листья, скоро начнутся дожди, а за ними придёт снег…
Я напишу.
Мне необходимо поделиться с кем-то, это такое! Ужас! Кринж! Я в панике! В тупике! Не знаю, как мне быть, как жить дальше!!!
Дневник, ты мой единственный самый верный друг! Тома – моя ЛП, но даже ей я не в силах рассказать об этом… позоре! Нет! Она никогда не поймёт. И никто из ребят тоже. Чтобы я – их чистый Ангел, вляпалась в подобную жуть, грязнее не бывает…
Мне так противно… и так жалко себя… жила себе спокойно и ничего не замечала… столько лет… Ну, знала, что отчим кринж, жлоб и грубиян. Вон, даже руку поднял на маму. Но чтобы ТАКОЕ! И в голову никогда не приходило! Мне и сейчас всё случившееся кажется сном… Плохим, ужасным, гадким сном! Вот сейчас проснусь, а ничего этого не было…
А может я чего-то не так поняла? Глупые надежды… И всё же, мне кажется, если я всё запишу, то, возможно, пойму что-то. Ведь мне надо что-то решить… как я теперь буду жить дальше???
КАК?!!!
Так зарыдала, что бедный Компик с перепугу стал мяукать и царапать меня. Мы с ним ещё поревели немного, потом мне пришлось его успокаивать, он бедненький аж спрятаться от меня попытался. Потом замурчал, лапками взял меня за лицо и стал целовать, милый, он один меня всегда поддерживает…
Ладно, успокойся, расскажи всё по-порядку.
Дома я поставила букет в вазу. Налила Компику молока в блюдечко, но, когда несла, он мне под ноги бросился, и я случайно облила его. Пришлось его в ванной мыть. Но он не любит купаться, вырвался, душ упал, окатил меня с головы до ног, да ещё шампунь пролился мне на волосы, в общем мне пришлось самой ванну принимать.
Я Компика вытираю полотенцем, пока ванна наливается, выговариваю ему:
– Что, отомстил, разбойник? Разбомбусик… усик… пусик…
Ты не удивляйся, что я всю эту ерунду записываю, тяну время… ох… невыносимо вспоминать, что дальше случилось.
Короче, лежу в ванне, свой телефон на полочку положила, слушаю музыку, глаза закрыла. Рано ещё было, часа три всего, олды раньше пяти вечера никогда не возвращаются. И вдруг ор – я чуть не утонула!
– Это что?!
Отчим моим телефоном трясёт, набычился. А я же голая, как завоплю:
– Иди отсюда!
– Нет, это ты иди сюда!
И за предплечья меня из ванны поднимает. Я же скукожилась, он легко вытащил. Я пищу:
– Пусти!
А он:
– Ты заслужила наказание!
Приволок в мою комнату и бросил на кровать. Я подушкой прикрылась.
– Мне одеться надо.
А он:
– Зачем? Так удобнее.
И ремень на брюках расстёгивает. Ну ничего себе, попала! За телефон он меня точно до крови излупит, тем более по голому телу, да ремнём с пряжкой. Как завизжу:
– Не бей меня!
Он даже остановился на минутку, вроде как удивился.
– Бей?
А потом засмеялся. Нехорошо так.
– Хочешь, чтобы я тебя простил?
У меня горло перехватило, только кивнуть смогла.
– Прощу, если будешь хорошей девочкой. Будешь?
Я как сумасшедшая киваю, неужели думаю, пронесёт? А он наклонился ко мне, перед самым моим носом ремень с пряжкой болтается, я как кролик на удава на это пыточное орудие смотрю, и вдруг слышу:
– Тогда поцелуй папочку.
Я на него вытаращилась – шутит?! В такой момент?! Спрашиваю:
– Ч-что???
Я, когда волнуюсь, иногда заикаться начинаю. А он как-то странно на меня смотрит:
– Не понимаешь? Ма-а-лень-ка-я…
Это у него такая манера ко мне обращаться, всегда растягивает гласные: до-о-ча, ма-а-лень-ка-я.
