Спускаюсь по лестнице медленно, вижу, коврик мягкий возле одной двери лежит, чистый вроде. Я его прихватила, дотащила до Томкиной квартиры. Села на него, голову на колени положила, почти сплю. Думать тогда ни о чём не могла. И к лучшему. А то бы с ума свихнулась.
Я сидела несколько часов, наверное, не знаю. Телефона у меня ведь не было. Потом встала, отнесла циновку на место и вышла на улицу. Волосы высохли. Я пошла к скверу. Гуляла, пинала опавшие листья. Они уже пожухли, стали некрасивые. А потом пошёл дождь.
Когда я подошла к дому, уже стемнело. Под фонарём блестела большая лужа, какой-то парень присел возле неё и бросал вскользь по её поверхности камешки. По луже растекалась золотистая рябь. Очень красиво. Я узнала Вовчика. И тут я увидела маму. Кинулась к ней.
Не знаю, почему в итоге всё так вышло. Наверное, я что-то не так сделала, сказала. Я лучше просто распишу наш диалог, ну так, как запомнила, а думать буду потом.
– Ты что, гуляла? Да у тебя губы посинели, скорее домой.
– Не пойду!
– Что?
– Мама, ну зачем ты за него замуж вышла! Без него нам лучше было! Он плохой! Мерзкий!
И после этих слов она ничего не заподозрила! Наверное, вспомнила о том, как я его сковородкой треснула. Он ведь тогда в открытую её бил. Подозреваю, что она всегда многое от него терпела, но при мне он раньше сдерживался.
– Твой отец сбежал почти сразу как ты родилась. Я растила тебя одна. А так хотелось нормальной семьи. И тебе отца.
– Давай уйдём от него! Прямо сейчас.
– И куда мы пойдём?
– Можно к бабушке.
– Ты что, бабушку не знаешь? Да ты её ворчания и двух дней не вытерпишь.
– Уж лучше её терпеть, чем… этого.
– Ох, я так устала от всего…
– Он… гадкий. Он ведёт себя… не как отец!
Но она опять НЕ ПОНЯЛА.
– Он и не обязан.
Как же до неё достучаться?
– Он тебя бьёт.
– В любой семье есть проблемы…
Но ведь не ТАКИЕ же!
– Мама, разведись с ним! Немедленно!
– Мало мне своих мучений, ещё и ты со своими подростковыми комплексами…
– Это не комплексы, он…
Но она не дала мне договорить, а ведь я уже почти РЕШИЛАСЬ!
– Ну что ты ко мне прицепилась? Это тебе дай, то. А обо мне ты подумала? Я как проклятая верчусь, на работе, по магазинам, дома! Думаешь мне легко? Ещё этой сволочи угождай…
– Мамочка, так ведь я об этом и говорю. Давай уйдём, лучше одной жить, чем…
– Одной? Спасибо. Я уже нажилась одна. А уж теперь… кому нужна немолодая женщина, да ещё с довеском? Всю жизнь кручусь, обихаживаю, угождаю. А счастье где?
– Мамочка, пожалуйста, давай уйдём! Я тебя умоляю!
Но она меня не слушала. Она плакала.
– На работе дёргают… Мама, твоя бабушка, душу прогрызает, всё не так… Дома… Куда деваться? Пожалела бы хоть ты меня. Вы меня в могилу загоните… За что это мне…
У неё тушь размазалась, чёрные ручейки зигзагами сбегали к подбородку и капали на шарф… губы кривились, она всхлипывала… как маленький ребёнок…
Тогда я поняла одну вещь – наши родители тоже… люди. ОНИ НЕ ВСЁ МОГУТ! Обычные слабые человечки… Они совсем не такие умные и сильные, как мы привыкли считать. И совершают ошибки, иногда даже глупости. Их надо прощать. И жалеть…
И я не смогла ей рассказать. Поплелась за ней домой. Надеялась, что при ней он не станет ЭТО ДЕЛАТЬ.
Когда мы раздевались, он вышел в коридор. Мама ему виновато:
– Задержали на работе.
У него глаза как у волка блеснули. Он догадался, что я не открылась маме. Я сразу прошмыгнула в свою комнату, но успела услышать его ядовито-насмешливое шипение мне вслед:
