Пока мы говорили с Бенермерутом и меня готовили к ужину, вернулись Меримаат с сестрой, выглядевшей крайне несчастно.
– Это бог Монту, а это моя сестра – Амонемхеб, – тихо, так, чтобы слышали мы одни, представил нас он.
– Ты любила Менхеперра? – спросил я её.
Та кивнула и заплакала, закрыв лицо руками.
– Если хочешь, мы будем друзьями, – предложил я ей, – можем какое-то время даже ещё повстречаться, пока я тебя не брошу на глазах у всех.
От моего предложения она зарыдала ещё сильнее и бросилась на выход, брат хмуро на меня посмотрел.
– Вы хотели пожениться, – сказал он.
– А-а-а, ну тогда да, неприятность вышла, – я пожал плечами, на что он стиснул зубы.
– Есть мы будем вместе с царём Хатшепсут? – поинтересовался я у Бенермерута.
– Да, ко мне уже заглядывал распорядитель двора, – кивнул тот, – царь просила вас сидеть рядом с ней сегодня.
– Хорошо, передай, что я буду.
Так получилось, что на ужине Хатшепсут блистала царскими регалиями, которые на себя надела, слева от неё находилась дочь с уреем на голове, а вот справа сидел я, хоть и вровень с ней, но без всех царских регалий. Это заметили все и сделали нужные выводы. Особенно печальными выглядели люди, стоявшие рядом с визирем, который им весь вечер что-то тихо рассказывал. Они часто переводили взгляды на меня, и они становились всё печальнее, чем больше он им рассказывал.
Пир продолжался пару часов, а поскольку мне это было неинтересно, я спросил у Хатшепсут, повернувшись к ней.
– Я устал, твоё величество, пожалуй, лучше отдохну.
– Да, мой возлюбленный царь, – во всеуслышание ответила она, – я закончу ужин за тебя.
Я склонил голову и в окружении охраны, а также молчаливых спутников удалился к себе и лёг спать пораньше.
***
28-й год; 14-й год, 14-й день второго месяца сезона шему
Отмеренные Хатшепсут дни до моего переезда протекли однообразно, она всячески всем показывала, что мы вместе, распрей между нами нет, но главная в нашем тандеме она, и это дошло до всех. Поэтому ко мне перестали заходить посетители, которых я всё равно не знал, и я продолжал лениться, наслаждаясь отдыхом и едой, которая здесь была на порядок лучше, чем в Мемфисе. Правда, песок периодически скрипел на зубах, и это раздражало, но, как я понял, здесь это было нормальной темой, к которой все привыкли.
С царевной Нефрурой, дочерью Хатшепсут, мы практически не пересекались, я только знал, что её обучают лучшие учителя, готовя к роли правителя, поэтому она постоянно была занята, правда, в вечер перед самым отбытием в собственное имение состоялась встреча, здорово всколыхнувшая мои спокойные будни. Дверь на мою половину открылась, и сначала внутрь вошли четыре слуги, затем толпа служанок и только после них незнакомая мне женщина примерного возраста Хатшепсут, которая при виде меня широко улыбнулась и раскинула руки, словно для объятий. Я непонимающе посмотрел на Бенермерута. Тот привычно спокойно ответил.
– Госпожа Исида, жена прошлого царя, носит титул мать царя.
Тут нужно отметить, что всех мне представляли, начиная с их многочисленных титулов, и именно тогда я узнал, что «сын царя», например, – это именно титул, а не степень родства, и таковой имели чаще всего номархи, либо вице-цари целых провинций, типа Нубии. Так что я привычно всю эту словесную шелуху опускал в знакомствах, обращаясь ко всем только по последним личным именам, чем многих приводил в изумление, но мне было всё равно, так что и тут я опять посчитал, что это очередной пышный титул, а неизвестная тётка отчего-то решила со мной пообниматься.
