Читать онлайн Элеонора Лазарева - Фаворитка

1. Глава 1.

От автора:

- ВСЕ события в романе вымышлены и совпадения случайны, так как необходимо приблизить к эпохе.

«О, женщины, вам имя вероломство!»

В. Шекспир

п р о л о г

14 декабря 1825 года. Санкт-Петербург

В этот день декабристы вывели гвардейские части из казарм на Сенатскую площадь. Те отказывались присягать Николаю, объявившему себя императором после отказа на престолонаследие брата Константина, которому, после смерти Александра Первого должен быть принадлежать престол. Многие уже присягнули тому и теперь должны были переприсягать новому императору. Такого в истории еще не было. С точки зрения не только дворян, но и самих гвардейцев, это было совершенно непонятно: как сказал один гвардейский солдат, « что господа офицеры могут и принять присягу, если у них есть две чести, а у многих нас есть только одна и ей они верны до самой смерти. Раз присягнув, второй раз присягать не собираюсь». Назревал мятеж в защиту прав Константина. Николаю же вменяли отнятие трона. Сам Константин в это время находился в Варшаве в качестве главнокомандующего польской армией и наместником в царстве польском, и он боялся, как принять престол, так и отказаться от него. Переговоры шли уже несколько недель, и наступило междуцарствие, которое могло ввергнуть Россию в хаос. И тогда Николай объявил себя императором и собирался провести 14 декабря переприсягу. Этим и воспользовались заговорщики, призвав отказаться и остаться верным присяге Константину.

Полки стояли вокруг Зимнего дворца на площади уже несколько часов. Была пурга, метель. Но ни холод, ни поземка не заставляла расходиться. Прибывший любопытствующий народ уже к вечеру покинул место упрямо стоящих воинов. Во дворце решали эту проблему. Было много споров и разногласий. В конце концов, Николай направил парламентеров с попыткой уговорить восставших разойтись по казармам, обещая сделать вид, что ничего не было, но они не расходились.

Дело шло к вечеру. В темноте ситуация могла развиться непредсказуемо и это выступление необходимо было прекратить.

- Что предпринять? – обратился Николай к своим сторонникам, стоявшим в царском кабинете с окнами на дворцовую площадь, где замерли солдаты Московского лейб-гвардии полка, Гренадерского, матросы Гвардейского морского экипажа.

- Думаю, ваше величество, - начал свою мысль генерал-губернатор Санкт-Петербурга Михаил Милорадович, - мне надо выйти перед войсками и просить разойтись по казармам.

- Это опасно, Михаил Андреевич, - повернулся к нему Николай.

- Я считаю, что мои заслуги помнят в полках и мне поверят и поймут, мой император, - поклонился генерал.

Николай молчал. Прищурив глаза и сдвинув брови, он взвешивал слова губернатора.

- Кто, как не ему доверяют солдаты и офицеры мятежники. - думал он, глядя на выправку пожилого генерала. - Не ему ли поверят они, участнику и герою 12 года.

- Хорошо, - сказал он через паузу. - Действуйте.

Милорадович поклонился, повернулся и под взглядами собравшихся вышел из кабинета.

- Это единственный мирный выход, господа, - вздохнул Николай. - Очень надеюсь на это.

Через час ему доложили, что генерал был смертельно ранен одним из мятежных офицеров и Николай отдал приказ своим артиллеристам расстрелять из пушек каре полков, стоящих вокруг Зимнего дворца. Он не хотел крови, он боялся, он не знал, как на это отреагируют не только воины его армии, но и в Европе. Но смерть Милорадовича перевернула его мировоззрение. Он был шокирован и обозлен. Он понимал, что этим приказом может оттолкнуть многих, но и оставить без ответа смерть генерала не мог.

- Расстреливать без помилований! - приказал он сквозь зубы. - Всех, кто останется стоять на месте арестовывать. Уходящих и убегающих не трогать.

- Лед на Неве еще слишком тонок, мой император, а там тоже стоят полки, - возразил кто-то из свиты, - и могут быть самые неожиданные последствия.

- Тонущим помогать, раненых вывозить в лазареты, - приказал сухо Николай. - Мне докладывать каждые полчаса. Свободны.

Свита генералов вышла из кабинета. Николай остался один. Он подошел к окну и выглянул. По Дворцовой площади метались люди. Даже сюда, в комнаты Зимнего, доносилась канонада пушек преданных ему артиллерийских полков.

- Они начали первыми! - сжимал он кулаки и бил ими по рамам окна. - Они вынудили меня! - твердил он сквозь зубы.

Его мелко трясло. Повернувшись к столу в углу кабинета, он налил дрожащей рукой в стакан вина и выпил залпом. Утерся рукавом и закрыл глаза.

- Неужели с этого мне придется начать свое правление? – думал он, и зубы его стучали о край стакана.

Выпрямившись, он с силой швырнул его в стену. Послышался звон разбитого стекла, и осколки брызнули во все стороны. Ворвался испуганный адъютант.

- Карету мне! - еле вымолвил бледный Николай.

* * *

14 декабря 1825 года. Оренбург.

Во дворце генерал-губернатора Петра Кирилловича Эссена проходили именины его дочери Александры.

Кареты уже не подкатывали к центральному входу, а выстроились вдоль всего дворцового здания перед спуском к реке Урал. Площадь была освещена факелами и фонарями самих экипажей.

Мело. Погода не баловала, но в зале второго этажа с большими окнами, гремел оркестр, и было светло и жарко. Тысячи свечей освещали несколько сотен гостей, среди которых мелькали военные мундиры, фраки и женские наряды, по последней французской моде с оголенными плечами и высокими прическами. Драгоценности не уступали огню свечей и переливались радужными искрами на шеях молодых и пожилых дам, желающих показать всем свои богатства и значимость рода. В центре зала кружились пары в новомодном танце Европы – вальсе. По сторонам стояли и сидели важные сановники и военные со своими женами и детьми. Шли оживленные разговоры о столичных неурядицах во власти, местные сплетни, легкий треп о погоде, скором Рождестве и будущих балах.

Сегодня же бал был не только для именинницы, но и для тех, кого впервые представляли свету – молодых людей состоятельных семей. И среди них была дочь майора от инфантерии Романовского Дмитрия Алексеевича - Дарья Дмитриевна, девица шестнадцати лет, впервые попавшая на губернаторский бал и впервые вышедшая в свет. Эта зеленоглазая шатенка, выше среднего роста, с осанкой королевы, прищурившись, осматривала ближайшее окружение. Держа под руку отца, она ловила на себе взгляды не только молодых людей, но и пожилых мужчин и ей это нравилось. Несмотря на свои столь юные годы, она осознавала не только свою красоту, но и свою незавидную долю бесприданницы. Ее отец, инженер артиллерист был из обедневшего дворянского рода, а мать свою она не знала вовсе. Та умерла родами, производя ее на свет. Отец долго горевал, но так и не женился повторно, посвятив дочери свою жизнь. Он в ней души не чаял, приглашал самых лучших учителей и нянек, одевал по последней моде и учил всем премудростям жизни. Красотой и статью Дарья пошла в мать, умом в отца. Это страшное сочетание в женском образе должно было сразить не одно мужское сердце, и битва за оренбургскую красавицу началась 14 декабря в зале дворца губернатора Эссена.

Ее танцевальная книжка была заполнена мгновенно, как только майор Романовский подвел свою спутницу к его близким знакомцам, присутствовавшим в этом зале. Показывая свою дочь, Дмитрий Алексеевич был горд, представляя ее юным мужчинам своего полка, а также ближнему окружению генерал-губернатора.

Дарья Дмитриевна не стояла, она танцевала и танцевала. Ее белое платье мелькало среди цветных нарядов дам и кавалеров. Ее лицо освещенное свечами, румянилось от оживления, глаза горели зеленым огнем гордости и достоинства, ее амбиции были удовлетворены, недаром много дней и месяцев перед этим вечером, она штудировала этикет придворных балов и поведения впервые представленных на них барышень. Она с честью выходила из всех словесных баталий с партнерами и танцами ныне всех известных и ей и танцорам.

Отец не сводил с нее глаз.

- Как же она похожа на свою мать, - вздыхал он, приглядывая за своей Дашуткой, как любовно называл ее дома. - Та же стать, та же красота. Все же чувствуется вельможная кровь предков, - вздыхал он, потягивая лафит из бокала, поданного его близким другом и соратником полковником, бароном Виктором Ивановичем фон Оттовичем. Тот, склоняясь к плечу майора, говорил отцу комплементы к его дочери. Он уже танцевал с Дарьей и ожидал вновь своей очереди. Девушка поразила в самое сердце этого военного и командира артиллеристского полка, расквартированного под Оренбургом, где и служил ее отец. Он был знаком с ним давно, но никак не мог понять, почему ему не показалась Дарья в нечастые встречи в их доме.

- Вероятно, я был занят другими проблемами, - усмехался про себя полковник. - Теперь только она моя настоящая забота. Хватит легкомысленного флирта. Пора задуматься о будущем, о семье и покое.

Во всех своих встречах в кулуарах и залах домов света, он был лучшим претендентом в зятья первым семьям Оренбурга. С его прошлым героя 12 года, именем рода и богатством, он был лакомым куском для местных барышень. Несмотря на столь пожилой возраст, он в свои сорок лет был красив и строен, умел делать комплементы, уверенно вел светские беседы и прекрасно танцевал. А самое главное его достоинство – он был холост. Поговаривали, что когда-то в столице его сердце было отдано самОй великой княжне, за что и пострадал, и был выслан в Оренбург, подальше от императорской семьи. С тех самых пор и слыл покорителем сердец и неприступным к женской осаде. Хотя и себе не отказывал в желаниях. О его похождениях слагались легенды, и он частенько был героем очередного салонного скандала. Не единожды дрался на дуэлях и слыл бретером.

Танцуя с очередным поклонником, Дарья не знала, что рядом стоящий с ее отцом полковник и есть ее судьба.

А пока в зале разгорался бал.

2. Глава 2.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.

- Это очень большая разница в возрасте, мой друг! - взволновано отвечал Романовский в ответ на предложение полковника фон Оттовича о женитьбе на его дочери. - При том Даша еще так молода. Ей всего шестнадцать.

- Я буду ждать ее два года, Дмитрий Алексеевич! - с отчаянием повысил голос полковник. - Я готов ее ждать. Только при условии, что вы согласны на наш брак. Я все сделаю для Дарьи Дмитриевны. Я богат, скоро заканчивается моя ссылка и я готов увезти ее в Петербург. Там у меня дом, с выездом. Она будет представлена при дворе. Что она видит здесь, в этом захолустье? Ее молодость и красота достойны большего. Если не захочет в столицу, то под Петербургом у меня имение, и она сможет там жить.

- Я должен посоветоваться с дочерью, - качал головой отец, - без ее согласия не могу. Уж вы простите. Она у меня одна и я желаю ей счастья.

- Я тоже, мой друг, - схватил его за руки и пожал их. - Я честен с вами.

- Верю, - вздыхал майор, - и все же…

- Прошу не отказывать мне в возможности ухаживать за Дарьей Дмитриевной. Я хочу посещать ваш дом уже в другом качестве, не как ваш друг и соратник, а как будущий муж вашей дочери.

Дмитрий Алексеевич смотрел на подтянутого красавца полковника и не мог успокоиться. Он понимал, что тот выбрал его девочку не случайно, слухи о ее матери уже вышли из стен дома.

Мария Сергеевна Голицына была младшей дочерью князя и самой ветреной из женщин этого рода, как говорили в салонах столицы того времени. Ее бурная жизнь со скандалами и дуэлями очередных поклонников, пересказывалась и была у всех на устах. Неоднократно Павел Первый пенял князю на выходки его дочери и советовал выдать поскорее ту замуж. Но она уходила от пожеланий отца и доказывала тому, что все вокруг не достойны ни их имени, ни состояния. Красивая, умная, тонко чувствующая грань дозволенного, она, тем не менее, оставляла за собой шлейф вымысла и громких скандалов. А после очередной ее связи с красавцем князем Орловым, она покинула свет и спряталась в имении на три года. Вскоре вышла замуж за молодого капитана от инфантерии Романовского и уехала с ним в Оренбург. Там родила дочь и скончалась родами. Ее брак не одобрили в семье Голицына и не приняли участие в молодой семье Романовского. И хотя тот не был богат, но имел дворянское звание и небольшое поместье Поршнево во Владимирской губернии. Тем и кормились, кроме скромного жалования по службе.