– Значит, ошибся ты брат, – отквасив губы, повёл головой бородач. – Нехорошо ошибся. Потому, вон, мой начальник и клыки на тебя точит. Не знает, случайно ты ошибся или нарочно.
– Зачем нарочно? Я так видел. – Пожал я плечами. – Может, он потом развернулся и в другую сторону отправился.
– Может, брат, может. Разберёмся. Депеша, вон, пришла из комиссариата. Много на юге случаев похожих. То там кого зарезали, то сям. Где технику, вон, потом разбомбили, где склады пожгли. Надо, значится, разбираться. Поможешь, брат?
– Мне медикаменты развозить надо, – не желая связываться с тайной гвардией, нашёл я причину отказаться. – Как мне с этим-то быть? Всё же приказ командования.
– А мы с твоим командованием сами всё уладим, брат, оно нам не откажет. Даже не сомневайся. Или ты просто не желаешь нам помочь? – Его брови резко сдвинулись к переносице, а в тоне отчётливо проявились нотки подозрения.
– Да не вопрос, – словно сдаваясь, поднял я руки. – На юг, так на юг.
Нам с Тимоном и в самом деле не принципиально было, куда дальше двигать.
– Вот и хорошо, брат. – Радостно потёр ладошки Вдырко. – Оформим вас с братом как внештатных консультантов комиссариата. Оклад соответствующий обоим положим, не обидим. Но только сначала, вон, скажи, как думаешь, предбригадир не специально ли все броневики в один ангар поставил? Докладывали нам, недовольство он проявлял большое. Уверен, что и с тобою непростительные речи вёл. Не мог он специально все яйца в одну, вон, корзину сложить, чтоб делу общему, значится, навредить?
– Да нет, что ты? – решил я заступиться за одноглазого старика. – Он, наоборот, только за дело радеет. Не ругался, скорее, переживал. Жаловался, что нечем ему от вражеских аэростатов отбиваться. Сетовал, что каких-то «Скорпионов» ему не выделяют.
– Ну видишь, брат, – ещё больше воодушевился гном, – аж два, вон, преступных заявления на лицо.
– В смысле? – Не понял я. – Чего ж тут преступного?
– Во-первых, брат, – загнул Вдырко мизинец на выставленной передо мной ладошке, – господин предбригадир и полусловом не должен был с тобой обмолвиться про оные «Скорпионы». Поскольку они, вон, есть большой секрет и военная тайна. А во-вторых, – безымянный палец загнулся следом, – мало их. Почти все «Скорпионы» стянуты, вон, к Вулисограду. И, значится, господин предбригадир готов пожертвовать столицей Среднеугорщины ради своей, вон, безопасности. Что, по сути, есть преступное стяжательство и измена. И тем правомернее становится, вон, мой вопрос про технику в ангаре.
– Да ладно. – Я даже расстроился, что подвёл старика. Не думал, что этот говнюк всё так вывернет. – Уверен, господин предбригадир пёкся не о себе, а о своих солдатах. Да и сам ты про «Скорпионы» только что, вон, мне рассказал.
На какой-то короткий миг взгляд гнома поменялся. Таившаяся в нём злоба дала о себе знать, мельком вырвавшись через едва приметный прищур глаз. Но в следующее же мгновение гном улыбнулся ещё шире и зашепелявил с ещё большим энтузиазмом:
– Да что ты, брат?! Я же верю тебе, как, вон, самому себе. Ты же никому ни-ни: ни словом, ни взглялом. Да и я, вон, опять же пригляжу за тобой. Вместе, значится, поедем. Нам втроём с мехводом вашим всё веселее будет среди, вон, орков-то. Он, кстати, как тебе показался? Надёжный ли, правильный ли гном?
– Да вроде нормальный. – Пожал я в растерянности плечами. – Я с ним особо и не разговаривал, близко не знакомился.
