Феликс Булкин - страница 3

– Может, она поздороваться хочет? ― спросил я дядю Гаврю.

– Она, наверное, по-нашему не понимает, ― сказал дядя Гавря.

– Бонжур, ― гавкнула Жужа. Она знает несколько иностранных языков. От Кати набралась.

Только белка и ухом не ведёт. Сидит, мордочку сморщила, видом своим беличьим показывает, что мы ей вообще неинтересны. И тут вся честная компания, с которой мы на дорожке встретились, тоже к сосне пожаловала. Котя с Заей аж меня оттеснить попробовали, но я если сел на место, так не сдвинешь. Джек-расселы набежали. Сидим смотрим. Тут белка потеряла терпение. На ветку пониже скок!

― Ну, граждане собаки, фундука принесли?

Мы аж пасти разинули. Говорит на совершенно понятном наречии, только окает немного. Фундука мы не принесли. Стыд! Позор! Белка именно так о нас подумала, хвостом махнула, и только её и видели. Мы с дядей Гаврей переглянулись. Ничего особенного в этих белках нет. Подумаешь ― кисточки на ушах.

Хозяева наши вспомнили, что им домой пора, и потащили нас к выходу. Идём мы, значит, небольшие записки, как обычно, там и сям оставляем. И тут ворона! Вот наглое существо. Прямо перед нами на дорожку прыг, лапу вперёд выставила и говорит:

– Арахису не найдётся?

Когда мы с папой Милым Булкиным вернулись домой, Жора уже ел кашу. Агнесса Ивановна фальшиво пела: «Тра-та-та, тра-та-та, купим толстого кота!» Мама Милая Булкина в спальне занималась с учеником. Ученики у неё почему-то все сидят в экране компьютера. Даже облаять как следует некого. Мама перед уроками всегда наряжается: кудряшки причёсывает, ресницы красит, очки протирает бархатной тряпочкой, надевает блузку с белым воротничком, а дальше пижамные штаны в цветочек и тапочки с помпонами ― самая красивая у нас мама!

Папа отстегнул мне поводок и кивнул на дверь в ванную. Я заскулил. Ну не люблю я мыть лапы! Мне этот мерзкий щекотный душ с детства не нравится. И чёрная дыра опять же. Потом ещё долго надо топтаться на полотенце, чтобы насухо вытереть пятки. Подозреваю, что мои древние предки ходили как есть и ничего плохого с ними не случалось из-за немытых лап. Я спросил как-то дядю Гаврю, моют ли ему лапы. Он сказал, что моют. И вообще, он без напоминания в ванну залезает и чёрную дыру не боится, потому что большое чудовище в неё не пролезет, а маленькое дядя Гавря моментально ам ― и нету. Жужа тоже моется и не жужжит, она очень любит пеной для душа напениваться, а я вот такой уродился ― чувствительный.

После помывки и просушки пяток захотелось есть. Еда у меня на кухне в красивой мисочке. Ем я не очень аккуратно, потому что попробуй поешь без брызг и крошек, если у тебя морда плоская. Жужа вот аккуратно ест ― чмок-чмок-чмок, а дяде Гавре тоже не повезло, у него морда косматая, и еда вечно висит на бороде.

Агнесса Ивановна меня как увидела, так нос сморщила, как будто я плохо пахну. Только она в этом доме не хозяйка, может десять раз подряд спеть про толстого кота, всё равно я в него не превращусь ― бе-бе-бе! И вообще, в той песенке слова другие. Агнесса Ивановна всё перепутала. Но главное, что Жоре нравится.

А мне нравится, что Жора поддерживает мою нелюбовь к помывке. Как раз когда я склонился над миской и собрался заглотить консервы, Жора доразмазывал по щекам остатки каши, плюнул в Агнессу Ивановну, перевернул тарелку и крикнул: «Пасяка!» Не понимаю, что означает это слово. Очень похоже на «псяка», что близко по значению слову «псина», а это грубое слово. При мне прошу подобными словами не выражаться! Я от Жоры такого не ожидал, но решил, что человек одного года от роду легко путает звуки. Может, это он не «псиной» ругался, а, например, обращался к Агнессе Ивановне: пасяка ― Агнесяка ― Агнесса. Такая могла быть цепочка.