– Он тоже? – мавр разглядывал полуголого, как гребцы в пироге, Хуана.
– Это мой сын. – Жуан расплылся в улыбке и сделал знак Эрнандесу пропустить подростка к островитянам.
– Ваш сын? – изумился старик.
– Да, – с досадой сказал португалец, только сейчас заметив, что парнишка не переоделся и приближается к ним в стареньких рваных штанишках. – Я сделал его юнгой, велел выполнять самую грязную работу, – Жуан попытался оправдать неопрятный вид сына.
– За что? – пожалел мальчика старейшина.
– У нас принято детям вельмож начинать службу простыми матросами, – соврал Жуан.
– У него огрубеет ум, он не научится повелевать, – заметил посол. Юнга звонко пересчитал босыми пятками ступеньки, подскочил к ковру. Черные глазенки шарили по пустым кувшинам и чашкам.
– О, Дева Мария, на кого ты похож! – упрекнул сына Карвальо. – Я велел тебе надеть парадный костюм! Ты бы хоть штаны переменил…
– В этих удобнее, – не смутился Хуан, потянувшийся за цветами на блюде. – Их едят? – понюхал жасмин, откинул в сторону, схватил кружку.
– Поклонись гостю, – велел Жуан, отбирая водку.
Старик с улыбкой наблюдал за обоими.
– Храни вас Господь, – протараторил Хуан, сложив руки, как благословляет Антоний.
– Ты хочешь стать великим воином, подобным отцу? – мавр протянул ему апельсин.
– Я буду капитаном, – заявил Хуан, выхватил фрукт и посмотрел, не осталось ли еще чего-нибудь вкусного.
– Достойный ответ, – похвалил старик, стараясь найти ему завалявшееся лакомство, но ничего не обнаружил. – Я велю посадить тебя на боевого слона, провести через весь город, – пообещал туземец.
– Когда? – спросил Хуан, не понимая, хорошо это или плохо.
– Когда отец приплывет с тобой на берег.
– У… – разочарованно протянул мальчик, – папа не выходит на островах.
– Почему?
– Чтобы дикари не убили его, как сеньора Магеллана.
– Иди посмотри, что привезли на альмади! – прервал беседу Карвальо.
– Все уже подняли на палубу, – заупрямился сын.
– Ступай, не мешай нам! – жестче попросил отец.
– Это дорогое платье? – Хуан дотронулся до шелкового покрова Карвальо. – Это он тебе подарил?
– Что ему надо? – старик обратился к толмачу.
– Понравился ваш подарок, – вежливо ответил Пигафетта.
Прогнав сына, Карвальо облегченно вздохнул, хотел усесться в пустующее кресло, но почувствовал позади себя чье-то присутствие. Он резко обернулся – владелец джонки терпеливо ждал конца разговора с послом.
– Чего тебе? – недовольно проворчал капитан.
– Настало время выполнить обещание, – поклонился старик.
– Какое?
– Вы дали слово выпустить на свободу пленников и вернуть лодку. Вы обещали…
– Не сейчас… – отмахнулся капитан.
– Каждый день плена подобен году лишений, – мавр опустил голову, спрятал лицо от гнева Карвальо. Узкая спина устало сгорбилась, будто он уже прожил эти годы страданий. – Слава правителя в щедрых деяниях, – добавил он, не поднимая чалмы.
– Баррутиа! – позвал командующий братавшегося с островитянином писаря. – Верни ему джонку, освободи заложников, пусть убирается на все четыре стороны! А если попросит возмещения ущерба и плату за услуги – гони в шею! Пускай благодарит Аллаха, что мы не утопили их на Палаване.
Через полчаса утомленные гости покинули корабль. На прощание они обнялись с офицерами, пообещали сообщить властителю о желании короля Испании заключить с ним союз.
«Беспредельна сила мудрого Сирипады, – послы воздевали руки к небу, – слава его летит быстрее птицы, коль даже король неведомой страны услышал о нем, предложил свою дружбу!»
