– Ну! – шикнул король.
Срань!
Горячее помутнее чуть спало.
– Я отправляюсь на церковную службу. Разузнаю о почившей араканке и пройдусь по веткам, что она мне сможет дать. В мое отсутствие о вас позаботится Алур.
– Алур.
Авриил дернул желваками, снова погружая нутро в кипящее бездумье. Его черные глаза покосились на меня. Их близость пробила позвоночник и лишила способности двигаться. Я могла только смотреть в их бездонность и тонуть, надеясь захлебнуться в этом густом мраке.
– Ты можешь идти, Гарэт, – напомнил мне о приличиях Рил.
Спешно отстранилась. Поклонилась. И вылетела из зала для советов под пристальный взгляд советника Хефима.
– Что за бесовщина здесь творится?
Узкое высокое здание, выложенное красным камнем, обещало лопнуть от такого количества посетителей. Тесное пространство церкви полнилось множеством голосов, редкими стуками барабанов и распевами артистов, разодетых в белоснежные туники.
АРТИСТОВ! Что они вообще тут забыли?
– Дети!
На высокий помост, из лакированного красного дерева, поднялся лысый старик, без бровей, бороды и ресниц – чистое карамельное полотно, обернутое в алые простыни.
Горожане расселись по лавкам, а остальные прижались к стенам. Что было мне на руку: я поглубже утонула в своем капюшоне и впиталась в угол, тихо ожидая конца службы за спинами людей.
Пальцы ног сдавила тупая боль.
– Прошу вас быть повнимательнее, господин, – попросила я, без силы отталкивая от себя мужчину в дорожном темно-шоколадом плаще.
Он приглушенного пробормотал что-то невнятное и, отстраняясь, вновь отдавил мне палец.
– Срань.
– Дети, война – это боль и страдания. Отец скорбит вместе с нами. Он слышит каждую вашу молитву и на одну слезу проливает пять своих. Но Огненный отец просит проявить вас терпение и смирение. Наш король, Его Величество Авриил Вембрант, решился прогнать захватчиков. Он вернет величие Аракану и отомстит харийцам за Огненного отца. – Церковник отошел к краю помоста и жестом пригласил выйти артистов. – Церковь все чаще слышит в ваших молитвах отчаяние и даже злобу. – Он сокрушенно покачал головой. – Я не осуждаю вас, дети. В своих мыслях и словах вы вольны. Однако негоже забывать о былом и впадать в слепое себялюбие. Церковь решила напомнить вам о греховности тех, кто нагло проживает на наших землях и отравляет ее своим чернодушием. Многоликий дом вызвался нам помочь в этом.
Трое артистов сели на пол, размещая небольшие барабаны между ног. Басистые вибрации всколыхнули воздух. На середину помоста вышел плечистый мужчина в безликой деревянной маске, с обугленными краями.
– Огненный владыка нашел пустой мир, – нараспев заголосил церковник, и вокруг артиста в маске заносились юркие ребятишки, держа над головой полотна из синего, зеленого и белого легкого шелка. – Он пустил по пыльным рвам воду, породил ветра и наделил сухую глину плодородием. Владыка создал нечто воистину прекрасное, и ему захотелось поделиться этим новым цветущим миром. Огненный владыка соткал из части своей плоти и крупицы любви четыре зернышка и посадил их. – Артист продемонстрировал свою ладонь с круглыми гладкими камушками. – Одно зерно он посеял на островах, что нарек Ладроскими. Второе семя бросил в горные вершины скалистого материка – Паракада. Третье владыка опустил на дно одного из десятка кристально чистых озер вечнозеленой Харии. Последнее зерно нашло свою колыбель на самом большом материке – в Аракане.
