– Нет. Вы никуда не едите. – Колени ослабли под глухим рычание короля, но спина держалась ровно – уверенно. – Харийцы снуют по всем трактам. Покидать Бакатар без сопровождения – это, как минимум, неразумно, Ваше Величество.
Последние слова я сказала нарочито громко, не так, чтобы привлечь внимание, но достаточно, чтобы дать понять, что я сделаю в случае его новых попыток подставиться под харийскую сталь.
– А на что мне первый Ворон? Ты резко растеряла все свои боевые навыки? – Авриил фыркнул и стремительно пошел к воротам. – Бросила меня с насмешкой в виде Алура, а сейчас вдруг забеспокоилась о моей сохранности. Не лицемерь, Гарэт. Это тебе не к лицу.
– Ваше Величество!
Задержавшиеся посетители церкви начали активно вертеть головами, выискивая своего короля. Авриил сделал тоже самое и быстрее, чем я успела его догнать, запрыгнул на вороную лошадь.
Цокот копыт. Развивающийся плащ. Привкус острого перца во рту, от злого раздражения.
– Бесовской характер! Чтоб тебе твоя кобыла зад отбила!
Полуденное солнце нещадно припекало. Со стороны Квартового океана долетали крики чаек, отменная брань рыбаков и несло тиной. Жизнь во всю кипела. По чавкающим улицам носились сопревшие деревенские, изредка поглядывая в мою сторону. Они наскоро изучали подозрительного гостя, хмыкали и спешили дальше по своим делам.
– Где живет эта девушка?
Кузнец отошел от бочки с водой, оставив в ней стальные крюки, и осмотрел протянутый лист пергамента.
– Кем будешь?
Ну, разумеется.
Я обернула руку без перчатки поводьями, пряча ее бледноту. Гнедой жеребец получил от меня незаметный удар пяткой и недовольно переступил, заходя в тень лиственного дерева.
– Отец перед смертью сознался в измене. Портрет брошенной дочери – все что у него было. Прошу, помогите мне найти сестру. Она должна знать судьбу родного человека.
– Вот оно как. – Кузнец почесал щетинистую щеку. – Твой отец – последняя скотина. Хельгу вся деревня выхаживала, теперь и ее сын осиротел. Мало нам своих голодных ртов.
Как я точно угадала.
– Она умерла? – Подыграем.
– Бес ее знает, – махнул ручищей кузнец. – Уж как две недели ее нет. Либо сбежала, либо дух испустила.
– Две недели? – А вот это интересно. – Никогда не поверю в то, что мать бросила свое дитя.
Отец – да: в этом я имела счастье убедиться, испытав предательство на собственной шкуре. Но мать – нет. Для этого должны быть весомые причины.
– Война затронула всех нас. Голод никого не щадит. Жить захочешь, не только сына бросишь – мать родную сожрешь. – Он осмотрел мою выглаженную чистую одежду, облюбленного коня, холеную сбрую и смачно плюнул в грязь улицы. – Ты из столицы. Какого вам за высокими стенами Бакатара, когда у простого люда нет куска хлеба для собственного ребенка? Харийцы засыпали солью поля и перебили всю скотину, а ту, что уцелела, хозяева прячут за четырьмя замками, не желая делиться. Сбежала-ль Хельга или померла – не важно. Мать оставила своего сына на голодную смерть, но виновата в этом не она, а король. – Кузнец вернулся к бочке. – Дом с зеленой дверью.
– Король не обрекал вас на голод. – Я не могла промолчать. – Вы живете в своих деревнях и не видите дальше своего забора. Хария за последние тридцать лет присвоила столько земель, что если бы Авриил Вембрант не вмешался, то через десять лет ты бы ходил под Калумом Готтрингом. Огненный Отец сморил нашего предыдущего короля, чтобы в его сыне проснулась сила. Чтобы Аракан обрел короля, способного защитить
