Финеас Финн - страница 34

– Сердиться на вас я не могу, хотя в ваших силах сделать меня очень несчастным.

– Этого я бы не желала. Ментор, как вы знаете, должен быть почтенного возраста, а я бесконечно старше вас.

– Никогда бы не подумал – скорее наоборот. Да нет же, я уверен, что наоборот! – возразил Финеас.

– Я говорю не о годах. Для мужчин и женщин время течет по-разному. Мужчина, например, еще молод в сорок лет, чего нельзя сказать о женщине.

Финеас, вспомнив, что мысленно определил возраст мистера Кеннеди как сорок, нахмурился и принялся раздраженно прохаживаться по комнате.

– И потому, – продолжила леди Лора, – сейчас я говорю с вами так, словно я ваша бабушка.

– Вы можете быть даже прабабушкой, если пожелаете, только, молю, не отказывайте мне в вашей откровенности.

– Тогда вот что: вам следует быть сдержаннее и любезнее – даже с теми, кто вам не по душе. Взять хоть мистера Кеннеди: он может быть вам весьма полезен.

– Но я не хочу, чтобы он был мне полезен!

– Именно это я и называю несдержанностью – или молодостью, мальчишеством, если хотите. Отчего бы мистеру Кеннеди и не оказаться вам полезным? Вы же не собираетесь покорять мир в одиночку?

– Нет. Но мне кажется недостойным искать пользы в знакомствах – в особенности с теми, к кому я чувствую неприязнь.

– И почему же вы чувствуете к нему неприязнь?

– Полагаю, он для меня что-то вроде Сабидия у Марциала [7].

– Он неразговорчив, вот и все, а вы любите людей словоохотливых. Но это лишь причина не сближаться чрезмерно, а совсем не повод для неприязни.

Финеас помедлил: стоило ли задавать вопрос, ответ на который может ему не понравиться?

– А вам мистер Кеннеди по душе? – решился он в конце концов.

Леди Лора тоже замешкалась с ответом, но лишь на секунду:

– Да, полагаю, можно сказать и так.

– И не более?

– Заверяю вас, что не более, хотя, на мой взгляд, и это отнюдь не малость.

– Хотелось бы мне знать, что бы вы ответили, если бы вам задали тот же вопрос обо мне, – проговорил Финеас, отвернувшись и глядя в окно.

– То же самое. Но я бы стала отвечать лишь тому, кто имел бы право спросить. А таких в целом свете, быть может, один или два человека.

– И мне, конечно, не следовало спрашивать о мистере Кеннеди, – сказал Финеас, продолжая глядеть на площадь за окном.

– Этого я не говорила.

– Но я вижу, что вы так думаете.

– Ничего подобного. Я не виню вас за вопрос и была готова ответить. Мистер Кеннеди располагает большими средствами.

– Какое это имеет отношение к делу?

– Подождите же, пылкий ирландский мальчишка, выслушайте меня.

Такое обращение Финеасу понравилось, и он, подойдя к леди Лоре поближе, уселся так, чтобы видеть ее лицо. В этот момент, с улыбкой на губах, он был очень красив.

– Да, он располагает большими средствами. А поскольку деньги – это власть, он чрезвычайно полезен – в политическом отношении – партии, к которой принадлежит.

– Ах, в политическом!

– Неужто вы хотите сказать, будто политика вас не интересует? Ваш долг – и ради себя, и ради общего дела – быть учтивым с такими людьми, с теми, кто думает, как вы, сидит с вами по одну сторону в парламенте, ходит по одним коридорам и ужинает в одном клубе. Лелеять личные антипатии – удел анахоретов, тех, кто никогда не занимался и не думает заниматься общественной деятельностью. А я-то как раз говорила мистеру Кеннеди, что составила о вас самое хорошее мнение – как о добром либерале, я имею в виду.