Но у Вадима Чалова имелось крепкое алиби. Когда в тот вечер жена вернулась домой (около 17:30), он ждал ее уже в квартире. Они вместе приготовили ужин, поели, сели смотреть телевизор. А потом еще и знакомый в гости заходил и засиделся с ними допоздна.
Однако экспертиза установила, что мальчика убили между 17 и 18 часами, поэтому Чалов-старший вроде как отпадал.
Отец на допросах уверял, что врагов у мальчика не было, о ссорах с кем-либо родные никогда не слышали.
«Дома мы пересмотрели все вещи Алеши – книги, учебники, тетради, но ничего подозрительного не обнаружили. Ни странных записей, ни неизвестных фамилий…»
А вот одноклассники Леши Чалова рассказали следователям, что буквально за несколько дней до этого он подрался. Началось из-за какого-то пустяка, но двое участников конфликта быстро обросли группами поддержки, и после пятого урока толпа двинула к железнодорожной насыпи на окраине Долгопрудного, подальше от глаз взрослых, которые могли помешать.
Отношения должны были выяснить несколько пар «бойцов». Но по факту драка получилась так себе. Говорили, что Леша Чалов дал своему обидчику три пощечины, а тот даже не стал вступать в бой, стерпел. Через несколько минут они при свидетелях пожали друг другу руки и как будто помирились, хотя второй мальчишка мог и затаить обиду.
Подозревать семиклассника, что тот подкараулил приятеля в лесу и сотворил с ним такое? Звучало дико, но необходимо проверить все имеющиеся версии и сообщения. Тем более что у семиклашки могли быть и старшие братья, товарищи и так далее.
Впрочем, в первые же дни после обнаружения тела появился намного более очевидный подозреваемый. Родители убитого мальчика рассказали, что 23 февраля того же 1986-го на него напал мужчина. Тогда, зимой, в милицию обратилась мама Леши Чалова. Она сообщила, что некий человек пытался увести ее сына с другом и совратить.
«У магазина на Первомайской улице к ним подошел неизвестный мужчина и предложил купить им шоколадку и папиросы, – рассказывала Екатерина Чалова со слов Леши. – Они вместе зашли в магазин, где мужчина приобрел бутылку лимонада и пачку папирос».
Затем мужчина пригласил ребят в дом в Институтском переулке и предложил Леше сходить на чердак («Что-то покажу!»). Они вдвоем поднялись наверх, а друг остался внизу. Уже на чердаке мужчина приказал школьнику снять штаны… Чалов пулей вылетел вниз и рассказал все другу. Адрес, где это было, пацаны, конечно, запомнили.
В старом милицейском отчете, который подняли следователи, говорилось, что той зимой в ОВД по этому поводу вызывали некоего Юрия Страхова и поставили на учет как «лицо, склонное к развратным действиям». Однако начальник Долгопрудненского отдела уголовного розыска решил: раз самого преступления не было (мало ли что пьяный человек мог предложить, до «дела»-то не дошло!), то и материалы проверки заводить не надо.
Однако после убийства подростка Алексея Чалова Страхова, конечно, сразу задержали. Начали уточнять у соседей и в местном отделе милиции, что за человек. Портрет получился самый неприглядный: пьет, бьет жену, постоянно меняет места работы, потому что его каждые несколько месяцев неизменно выгоняют за пьянку. Словом, отвратительный тип.
Сам же Страхов уверял, что у него на день убийства алиби. Мол, к семи часам приехал на Московский троллейбусный ремонтный завод, где с недавних пор трудится подсобным рабочим, неподалеку от Савеловского вокзала. До двух был на субботнике, домой вернулся к половине четвертого. Там его видели жена и дочь с зятем. А потом он отправился
