Физтех. Романтики. НЕнаучная жизнь физтехов - страница 28

1965.02. Таджикистан. Пяндж. Ох уж эти бракоделы: Владимир Саломыков. Справа – русский танец: Татьяна Воскресенская, Владимир Саломыков

В 1963 году, когда я был на третьем курсе Физтеха, освободилось место ударника в институтском биг-бенде, и я после долгой внутренней борьбы решился заявить о себе. За неимением ничего лучшего Семён Харитонович Самойлов взял меня в работу, показал основные приёмы игры на ударной установке (оказалось, что в молодости он сам тоже играл на барабанах).

Тогда же я познакомился с трубачом Бобом Федосовым и тенор-саксофонистом Жорой Ивановым, и они тут же приобщили меня к игре в малом составе на физтеховских вечерах на громоздкой, неуклюжей и отвратительно звучащей установке Trova чешского производства. Я страдал от издаваемых ею звуков, что тарелок, что барабанов, но немного позже институт купил более совершенную установку немецкой фирмы Tacton.

В качестве ударника меня заметил однокурсник Саша Яковлев, уже побывавший к тому времени в летнем памирском агитпоходе вместе с Яном Малашко. И вот осенью 1964 года как-то в перерыве между лекциями на базовом предприятии он подсел ко мне и предложил простучать по столу ритм, напоминающий частое пыхтенье мчащегося паровоза.

Это было нужно для ритмического аккомпанемента к песне «Стучат колёса, зовут колёса…». У меня это легко получилось, и в этот момент моя музыкальная судьба определилась окончательно. Меня взяли в агитбригаду. Это был в своей основе очень дружный коллектив весёлых и одухотворённых людей, и с ними я постепенно тоже развеселился и одухотворился.

Мы с Шуриком Шмелёвым (я – как ударник, он – как аккордеонист) отправились в агитпоход по погранзаставам на границе с Афганистаном сразу после зимней сессии, абсолютно ничего не успев отрепетировать. При этом оба были новичками в коллективе и не знали ни репертуара, ни друг друга. Программа концерта составлялась уже в ходе поездки, буквально на ходу.

1965.02. Таджикистан. Пяндж. Александр Шмелёв, Юрий Медведев: «Аморадо» на гитаре, Виктор Закс

Несмотря на то что в этом походе мы были командированы тремя уважаемыми организациями, а именно ЦК ВЛКСМ, Всесоюзным обществом «Знание» и Управлением погранвойск КГБ СССР, я не заметил, чтобы идеологическая выдержанность нашего репертуара и лекций кого-то сильно беспокоила, и нас никто заранее не прослушивал.

В ночном перелёте Москва – Душанбе по какой-то причине случилась пауза на несколько часов с посадкой в Семипалатинске, которая тут же была использована для первой репетиции прямо в аэропорту. Здесь нас с Шуриком впервые услыхал остальной народ. К этому времени у меня уже был какой-никакой годовой опыт игры в институтском биг-бенде, ну а за Шурика можно было быть спокойным с самого начала. Он хоть и был самоучка, и виртуозной техники у него не было, но и особо быстрых пьес мы избегали. А в неторопливом темпе он прекрасно играл и импровизировал. Так что репетиция прошла успешно.

Но вскоре оказалось, что мы привезли с собой на границу начавшийся в Москве сезонный грипп. Многие заболели, и особенно тяжело Саша Яковлев. Он даже попал в больницу. Нас изолировали на одной из погранзастав, потому что мы могли невольно стать причиной снижения боеготовности на афганской границе. Ночью по горным дорогам из Душанбе прибыл срочно вызванный военврач и заставил всех выпить «лошадиные дозы» каких-то препаратов. Все быстренько выздоровели, и начались концерты…»