Ольга присела рядом:
– А чего молчала? Где она? Сколько ей лет?
– Шесть… В школу пора, – и ещё пуще разрыдалась Валентина, – Дак, вы ж писали, чтоб без детей…
– Валя… Вы и так для нас всё с душой делаете… Я уже вас как за родную считаю… Чего молчала? Успокойся…
Ольга приобняла Валентину.
– Мы вечером с Павлом обсудим всё… Ну, перестаньте… У нас-то своих детей не может быть – проблемы у меня… Паша потому, ну, так сказать, травмировать не хочет…
Валентина стала успокаиваться.
– Ой, простите меня… Чего я со своими тяготами…
А вечером они решение приняли, что помогут Вале с Ритой снимать квартиру. И ещё Ольга спросила размеры Риты и на следующий день вручила огромную сумку одежды. Там, среди всего-всего были и школьная форма с фартуками – белым и чёрным, и гольфы, и колготы, и банты, и беленькие туфельки с золотистыми застёжками. Радостная Валентина, с сумкой в обнимку, вечером не бежала даже, а летела радовать свою доченьку.
Рита в этот день была у Петра с Анной. Гудежи у них поумерились после того, как Ирка родила. Но разве что реже немного стали. Рита уже и с ребёнком нянчиться научилась. А как Ирка бросила грудью кормить, так по ночам пропадать стала. Пётр с Анькой в загуле вечном, а ребятёнок – чёрненький такой, совсем не русских кровей – под присмотром то маленькой Риты, то по ночам на Валентине.
С порога Валентина сразу к Рите:
– Девочка моя, айда чего покажу…
Она доставала из сумки вещи и наблюдала за глазами своего счастливого ребёнка.
– Мама, а это всё мне? А что Русланчику?
Валентина посмотрела на спящего малыша и слёзы накатились:
– Мы ему потом как-нибудь…
Рита стала примерять одежду, кружилась по комнате, напяливая на себя сразу несколько вещей. И когда мама достала туфельки, Рита не удержалась, схватила их и побежала хвастать обновками перед тётей Аней и дядей Петей.
Вернулась она, поджавшая губы:
– Тёть Аня сказала, что ты разбогатела и на всякую дрянь деньги транжиришь…
А наутро, складывая подарки, Валентина не досчиталась нескольких вещей.
– Может, среди тряпья где-то не разглядела, – подумала она.
– Я… мы, – начала она свою подготовленную для брата речь, – Спасибо вам, родные. Вот я вам деньги оставляю. Съезжаем мы.
– Как – съезжаете? – Пётр вытянул из рук Валентины пачку денег, тут же начал пересчитывать, – Мы же уже сжились, пообвыкли… Да и разве так съезжают – надо проставиться по правилам, а потом… чёт вы так спешно?
– Да ещё чемодан-то проверить надо… – расчёсывая залежавшиеся волосы, вставила Анька, кося на чемодан и сумку с обновками, – Как бы чего лишнего не прихватила…
– Да как ты можешь? – сжала зубы Валентина.
– Ладно-ладно… нам делить нечего. Ты бы вот нас, бедных пожалела, – продолжил брат, – Мы к тебе от всей души – и кров дали, и своё родное доверили! Чё ж ты с нами, сестра, не по-человечески?! Давай-давай, иди в комнату, ставь чемодан на место, вечером придёшь, и всё обговорим…
Валентина повиновалась, да и в комнате уже во всю плакал Русланчик, а Ирка дрыхла непробудным сном. Валентина унесла в комнату вещи, взяла на руки Руслана и стала укачивать. Мальчонка посмотрел на неё чёрными бусинами глаз, уткнулся в шею и замолчал.
– Ты, Риточка, присмотри ещё сегодня за Русланчиком. А вечером я приду с работы… там видно будет.
А вечером у Петра вечерял гость. Страшный такой, низенький качок, в наколках на пальцах, и с бегающими маленькими глазами.
