Чудовищный рёв ударил мне в уши с обеих сторон поля. Этакое долби пролоджик четырнадцатого века…. Насколько я понимаю, все здесь бросили свои дела ради нашей потехи.
– Генерал, скорее!
Меня подняли и перебросили через спину лошади. Я не стал спорить и доказывать, что нахожусь в отличной форме. Ну, может быть, не в самой отличной…
Рёв продолжался, к нему добавился стук копий по щитам. Меня стремительно увозили с ринга.
Богом клянусь, все эти люди остались в полной уверенности, что мы поубивали друг друга!
И именно это они станут рассказывать внукам. Поскольку те, кто увидят меня на этом поле ожившим, никогда никому и ничего не смогут рассказать.
– Скажите, уважаемый наставник, – обратился я как-то на днях к Тамсанарпу. – Конечно, идея этих, так называемых, инсценировок безумно привлекательна. Но что, если меня на самом деле убьют?
Гномон пожал плечами.
– На самом деле вас убить невозможно. В конце концов, всё это происходит не на самом деле. И в любом случае, мне не приходилось слышать о каком-либо подобном инциденте.
Он ненадолго задумался.
– Для обеспечения своей безопасности вы можете активировать необходимые навыки и умения, создать стопроцентно эффективную систему защиты, наконец…
– …Предположим, я не стану этого делать. Предположим, такой геймерский подход мне неинтересен, и я хочу настоящего адреналина?
Гномон слегка удивился.
– Насколько я понимаю, вы собираетесь посетить достаточно опасные места и времена. Без соответствующих модификаций… как бы это помягче… ваша прогулка окажется слишком короткой.
– Я же сказал – предположим. Что произойдёт, если до меня каким-то образом доберутся? Я действительно отброшу коньки?
Гномон выглядел нешуточно встревоженным – я сужу по тому, что он не только полностью материализовался, но и воспарил в воздух на добрых полметра.
– Полагаю, вы попросту вернётесь в своё реальное время – и реального себя, соответственно. Но, насколько я помню, никогда и ничего подобного…
Что ни говорите, уверенным в себе он при этом совсем не выглядел.
Мамай расположил свою ставку на холме, позади войск, и картина, которая открывалась сверху, мне сразу не понравилась. Что-то в ней было не так.
На свободном пространстве между армиями уже начали схватываться застрельщики. С обеих сторон их поддерживали криками; степь впитывала в свою иссушённую грудь кровь первых неудачников.
Над отдалённым пригорком появился всадник; крутясь на месте и поднимая коня на дыбы, он просигналил бунчуком. Одноухий закончил свои приготовления – я поспел аккурат к третьему звонку.
Ханский стяг поднялся в ответ. После небольшой паузы воздух содрогнулся, и первые снаряды с низким воем пролетели в сторону дубравы. Насколько я мог видеть, некоторые не долетели и рухнули перед целью, вздымая тучи пыли. Один зацепил край стоящего вблизи отряда и отколол от него дальний угол, словно кусок от торта. Другие попали в точку, валя деревья; где-то в глубине леса вспыхнул огонь. До нас не доносилось ни звука – всё заглушал рёв тысяч глоток.
– Непохоже, что в лесу кто-нибудь есть, – старец Менге щурился, прикрыв рукой глаза от солнца. – Мы зря израсходуем заряды.
– По крайней мере, попугаем их, – мурза Бегич смотрел в том же направлении, – Я тоже ничего не вижу – например, разбегающихся из леса врагов.
– Возможно, они предпочитают храбро умереть на месте, – вступил князь со славянской внешностью.
