Фридрих II и его интеллектуальный мир - страница 19

. «Чистота крови» поставлена в прямую связь с моральной и духовной чистотой, с верностью государю. Новая система образования, создававшаяся по воле законодателя, должна была разделить судьбу всего государства, исключительно сильно связанного с личностью Фридриха II. Лишение высшего образования свобод, присущих самой природе науки, не могло не отразиться на деятельности университета. Студенты и преподаватели превращались в функционеров[79]. В этом была заложенная изначально слабость новой системы образования, противопоставленной органично, снизу складывавшейся на севере университетской системе.

Это противостояние четко выразилось в 1225 году, когда в связи с конфликтом с североитальянскими коммунами Фридрих II попытался закрыть все школы в непокорных городах: Милане, Мантуе, Вероне, Виченце, Падуе, Тревизо, Фаэнце, Бреше, Лоди, Верчелли и Алессандрии. Воля государя звучала так: «Учителя и учащиеся, которые несмотря на это постановление в этих городах и землях будут преподавать, читать или обучаться, заклеймят себя навеки бесчестием, будут лишены права адвокатской и судебной практики, права исполнять должность табеллиона, всех почестей и законной деятельности»[80]. В том же году, немного раньше, он специальным указом запретил работу Болонского университета за то, что болонцы, «завидуя успехам университета, который мы для общего блага всех, кто хочет учиться и жаждет знаний, основали в нашем городе Неаполе, пытались своими кознями помешать его работе»[81]. Уже в 1222 году Болонья была подвергнута имперской опале. В этом контексте запрещение работы университета должно было быть особенно суровым наказанием. Кроме того, Фридриху II, видимо, иногда удавалось воспользоваться конфликтами между университетами и коммунами, чтобы переманить профессоров[82]. Уже в 1215 году часть болонских преподавателей переселилась в верный Империи Ареццо, и Фридрих II продолжал поддерживать возникшую там школу в противовес Болонье. В 1222 году многие переехали в Падую. Такие миграции вообще были излюбленным средством научного протеста, и коммунальные власти пытались запретить их законодательно.

Среди основателей Неаполитанского университета дипломы упоминают Роффредо из Беневенто, одного из крупных болонских профессоров гражданского права. Он покинул Болонью вместе с прочими недовольными и обосновался в Ареццо в 1215 году, а в начале 1220-х годов примкнул к императору. Именно он мог выступить посредником между императором и болонскими профессорами и даже быть инициатором запрещения деятельности Болонского университета[83]. Мы не знаем, принял ли кто-нибудь еще из болонских ученых предложение Фридриха II. Вся эта интрига была напрямую связана с политикой. Посредником между коммунами и императором выступил папа Гонорий III, который, в свою очередь, был заинтересован в скорейшем их умиротворении, чтобы заставить императора отправиться на освобождение Гроба Господня, которое престарелый понтифик считал делом всей своей жизни. В начале 1227 года он обратился к Фридриху II с призывом снять опалу с ломбардских городов и специально попросил восстановить в своих правах Болонский университет, что Фридрих II и исполнил, поскольку не мог идти на конфликт одновременно с коммунами и с Римской курией[84].

Однако вернемся в Неаполь. Обратим внимание на еще одну фразу из учредительной хартии: «Мы знаем, что многие из тех, кого низкое происхождение сделало недостойными чести и славы, достигли высот вооруженные свободными искусствами»