Однако обратимся к достоверным свидетельствам его сценического дебюта.
Чахал Паруйр6:
Это было в 1941 году. Мы очень просили Никола Багдасаряна – руководителя театра – разрешить Фрунзику участвовать в занятиях театрального кружка (ему тогда было 11 лет). Долго уговаривали… Наконец он согласился. Шла война, все его актеры ушли на фронт, и потому Фрунзик очень скоро получил роль. Ставили «Кач Назар» (популярную сказку о хвастливом неумехе – армянском Иванушке-дурачке). Фрунзик – в главной роли. А в клубе, естественно, весь наш Полигонный район – старики, женщины, дети…
Фрунзик, тогда уже известный среди нас, ребят, фантазер и выдумщиик, придумал такую эффектную мизансцену. Он верхом на осле выезжает на сцену. Потом пойдет проливной дождь и неуклюжий Назар упадет с осла. Наш друг Акоп должен был создать этот дождь – поливать из лейки. Крестьянин, который продавал на нашей улице мацони7, согласился на полчаса одолжить своего осла. И вот Акопа с большим трудом подняли наверх на руках и посадили под потолок. Фрунзик на осле выехал на середину сцены. Акоп стал поливать его с потолка из лейки. Но когда Назар-Фрунзик упал с осла, тот испугался и заорал что было мо́чи. Тут уж Акоп с перепугу и от неожиданности выпустил из рук лейку и упал с потолка на сцену. Осел совсем обезумел – продолжал орать и упираться. С большим трудом совместными усилиями актеров и зрителей осла удалось увести со сцены. А публику, падавшую со стульев со смеху, долго еще не могли успокоить.
Подрос младший брат Фрунзика Альберт (в будущем известный армянский кинорежиссер) и вслед за Фрунзиком потянулся в театр.
Мать всячески потакала сыновьям, гордилась их успехами и не пропускала ни одного спектакля – была самым строгим и самым эмоциональным зрителем. Она сидела с дочерьми в первом ряду и, затаив дыхание, наблюдала за всем, что происходило на сцене, за реакцией зрителя в зале, строго следила за порядком. Когда лузгавшая семечки в последних рядах молодежь чересчур веселилась или отпускала громкие реплики, Санам спускала дочерей с колен, вставала с места и решительно шла разбираться. Нередко она за ухо выводила бузотера из зала. Впрочем, обычно достаточно было одного ее грозного окрика, как расшалившиеся подростки замолкали или же пулей выкатывались на улицу. Случалось, что матери приходилось вмешиваться и в происходящее на сцене.
Фрунзик Мкртчян:
Есть такой рассказ у армянского классика Ованеса Туманяна – «Гикор»… Очень популярный… Дети и подростки играли его во всех ереванских дворах и на балконах. Мы поставили спектакль на сцене нашего районного клуба.
Гикор – армянский Ванька Жуков, деревенский мальчик лет восьми-девяти. Его играл мой младший брат Альберт. Мне досталась роль злого купца Артема, к которому отец привел мальчика на черную работу. По роли купец должен был поколотить Гикора. А мы с братом в тот день успели дома хорошенько поругаться, поэтому, как вы понимаете, я эту сцену играл с особым рвением.
От души колочу Альберта, и вдруг слышу громкий голос матери с первых рядов: «Не смей бить ребенка! Изверг! Он же тебе брат!» Тут такой был хохот в зале! Спектакль долго не могли продолжить.
Фрунзик с благодарностью вспоминает годы участия в любительских клубных спектаклях: «Здесь уже была настоящая сцена. Здесь впервые из зала на меня смотрели сотни глаз».
